Галина Врублевская: Королева придурочная

Мгновение – и она смутилась от собственной вольности, спохватилась, что недопустимо расслабилась. Перевела взгляд на лоб посетителя, высокий, выпуклый, сухо поинтересовалась:

– Вы сауну и фитнес-клуб ищете? Так это в соседнем корпусе.

– Сауну? Вы заметили у меня под мышкой мочалку? Нет, я…

– Отдыхать к нам по путевке? – в свой черед удивилась Ксения: моложе шестидесяти сейчас в их санатории отдыхающих не было. Впрочем тут же поняла, что опять ошиблась – вместо спортивной сумки или рюкзачка в руках мужчины был черный чемодан-дипломат.

– Не подскажете, где мне найти доктора Дмитрук, Марию Петровну? Кабинет лечения по методу Фолля.

Внезапно Ксения ощутила щемящую боль, будто минутой раньше встреченный ею взгляд застрял в сердце, а сейчас шевельнулся. То, что мужчина оказался другом Марии, задело Ксению. Или не друг, пациент? Надежда ослабила сердечную боль.

– «Фолль» у нас там же, где сауна. Выйдете из этого здания, пересечете дорогу и сразу увидите трехэтажное здание.

Ксения вернулась в кабинет, убрала на место ноты, подняла телефонную трубку:

– Машунь, тебя тут посетитель искал. Ждешь кого?

– Если это Родион Стрельцов, то да. Длинноногий такой, с бородкой, верно?

– Ты мне ничего о нем не рассказывала.

– А ты мне много рассказываешь? – отбилась от обвинения приятельницы Мария. – Ой, он уже тут, только что за окошком промелькнул. Пока.

Ксения действительно избегала говорить на личные темы. Но Родион произвел на нее впечатление, и она не удержалась от расспросов. Но – тут же пристыдила себя: «Маша права, нечего лезть в чужую жизнь». Ксения посмотрела на часы: пора идти. Но прежде чем вернуться домой, следовало дойти до поселкового магазинчика, купить им с Никиткой что-нибудь на ужин. Можно было не торопиться: баба Проня, будет, если надо, сидеть с ребенком хоть до вечера. Если и выкажет недовольство, то молча: подожмет губы, прикроет веками глаза. Ксения не испытывала симпатии к мрачноватой старушке, приставленной к мальчику. Та никогда не снимала натянутый до самых глаз черный платок, непременно отводила взгляд, если разговаривала с Ксенией, а большей частью молчала в присутствии хозяйки. Но с обязанностями своими баба Проня справлялась. Успевала и комнаты убрать, и погулять с Никиткой, и накормить его.

Ксения вышла на улицу и свернула на протоптанную больными дорожку. Морозный воздух взбодрил Ксению. Сухой, искрящийся снег под ее ногами, скрипел ритмично и звонко. Низкие лучи февральского солнца слепили глаза и порождали в душе Ксении новые надежды. Пусть сегодняшний посетитель – не ее судьба, но теперь Ксения знала: сердце ее живо. А, значит, и на ее улице будет праздник.

Одновременно с сердцем пробудился и заснувший в последние месяцы разум Ксении. Почему она плывет по течению и полагает, что не в силах ничего изменить? Начать с работы. Надо потребовать от Жарковского, чтобы он обновил оборудование физиотерапевтического отделения. Да, он намекает на какие-то перемены, но пока продолжается развал санатория. Оставшихся сотрудников это только радует. Каждый пытается поймать рыбку в мутной воде. Машка, например, всегда смотрела на медицину как на источник дохода. Вот и сейчас рядом с сауной открыла платный кабинет диагностики по Фоллю. И процветает! Ксения укорила себя в неблагодарности. Если бы не подруга, вряд ли она, Ксения, сумела бы вырваться из лап Вадика. Кстати, непонятно, почему он притих. Она звонила родственникам, узнавала, не докучает ли Вадик. Оказалось, нет: позвонил разок и успокоился. Надо будет разузнать окольными путями, где он и что задумал. Неплохо нанять адвоката для развода, но на это нужны деньги. А может, Вадик смирился и все обойдется без суда, по обоюдному согласию? Сейчас, на расстоянии, Вадик уже не казался страшным палачом. Большую угрозу представлял Жарковский. Он, как и муж, сумел ощутить ее слабость и безволие, потому и одержал верх. Надо как-то рубить и этот узел. Но как? Опять бежать? А ну как он не пожелает ее отпустить? Нет, Виктор Эдуардович не такой псих, как муж. Отпустить-то он ее отпустит. Он всегда корректен по отношению к ней. И с Никиткой обходится ласково. Ксения тешила себя надеждами, что сможет сама вершить свою судьбу, но с трудом верила в это. Привычка быть жертвой слишком укоренилась в ней.

Жарковский сразу уловил склонность новенькой к смирению, да и подготовлен он был к встрече с Ксенией своей приятельницей Марией. Именно она подсказала главврачу, на каких струнах можно сыграть, завоевывая эту женщину. О роли Марии в истории ее порабощения Ксения даже не догадывалась. В свое время Мария, поступив на работу в санаторий, сама чуть не оказалась в такой же зависимости от главного, как ее подруга. Но Мария была не из робкого десятка, она сумела припугнуть начальника разоблачением (тот всегда норовил обойти закон), и все встало на свои места. Они стали деловыми партнерами, единомышленниками, но никак не любовниками. Стариков-любовников Мария не жаловала, вокруг нее всегда вились массажисты или инструкторы ЛФК, но подыскивать для шефа молоденьких сотрудниц с покладистым характером для Марии было не в тягость. Она даже испытывала известное удовольствие от сводничества. Ей было приятно помочь не только главврачу, но и медичкам, ищущим по тем или иным причинам работу в санатории. В итоге каждая из них сама решала, увольняться или работать дальше на предложенных главврачом условиях. Жарковский с тех пор, как после автомобильной аварии его жена оказалась прикованной к инвалидному креслу, очень нуждался в женщине. В силу своего служебного положения Жарковский не мог часто менять любовниц, да и времени на ухаживания у него не было. Потому он пытался обзавестись надежной подругой, но сделать это было нелегко, поскольку этот Казанова даже не обещал своим дамам жениться. Единственным способом удержать их рядом были искусные эротические приемчики да служебные блага, щедро раздаваемые главврачом наложницам.