Элизабет Кейли: Золотая любовь

— Что такое? Почему ты оделась? Мы ведь собирались вместе позавтракать утром. Ты обиделась из-за того, что я уснул?

— Нет, Уоррен, дело не в тебе.

Он резко сел на постели и пристально посмотрел Мейбл в глаза. Уоррен был слишком хорошим дельцом, чтобы не чувствовать: сейчас что-то случится, и не обыкновенная истерика обиженной женщины, у которой разгулялись гормоны.

— Выкладывай все начистоту, — попросил Уоррен, натягивая на себя простыню. Впервые он почувствовал смущение оттого, что оказался перед Мейбл, обнаженным.

— Понимаешь, я только что поняла, что не могу быть с тобой, — выпалила она и отвернулась.

Уоррен осторожно взял ее подбородок двумя пальцами и заставил посмотреть ему в глаза.

— В чем дело, Мейбл?

Его голос звучал так ласково, а в глазах было такое разочарование, что Мейбл чуть было не отступилась от своего решения. И только нежность этого прикосновения остановила ее: как же можно обманывать человека, который так нежен и ласков с ней?

— Прости, Уоррен, но я тебя не люблю, — пробормотала Мейбл, отводя взгляд.

— Я никогда и не просил твоей любви, — спокойно ответил Уоррен. — Я просто хотел, чтобы ты была рядом со мной. Это все, что мне нужно, Мейбл.

— Но я не могу быть рядом, не любя! — взвилась она. Слезинка, словно капелька на бархатном лепестке розы, заблестела на ее щеке.

— Пойми, Мейбл, мы уже не дети. Точнее я уже не ребенок. Я знаю, что брак — это сделка. И я хочу, чтобы мы с тобой совершили эту сделку лучшим образом. Ты то, что мне нужно, а я то, что нужно тебе. Так о чем же еще думать? И что значит любовь, Мейбл? Пройдет несколько лет, и самая жаркая, страстная любовь утихнет. Это всего лишь гормоны. Что будет, когда эндорфин, или что там отвечает за влюбленность, перестанет вырабатываться?

— Я не хочу думать об этом, Уоррен. Я хочу прожить жизнь рядом с человеком, на которого мой организм хоть несколько лет реагировал выбросом эндорфина.

Щека Уоррена дернулась, и он криво улыбнулся, пытаясь за этой улыбкой скрыть свою боль. Мейбл встала с кровати и отошла от него.

— Ты уходишь? — глухо спросил Уоррен.

— Да, — просто ответила она. — Ты хороший человек, и я не хочу сделать тебя несчастным…

Уоррен несколько долгих секунд молчал, а потом вдруг улыбнулся. Его глаз мелко подергивался от нервного напряжения.

— Знаешь, я всегда боялся услышать от женщины слова «ты хороший человек, Уоррен». Не зря, как видно.

— Ты еще будешь счастлив, обязательно будешь! — дрожащим голосом сказала Мейбл.

— Я хотел быть счастлив с тобой. Но если ты не хочешь этого… Нельзя никого сделать счастливым против его воли. Я любил тебя, Мейбл, любил, как умел. Я делец, и ничего с этим не поделаешь…

— Я понимаю, Уоррен. Твоей вины в том, что случилось, нет. Мне правда было хорошо с тобой, и я надеюсь, ты когда-нибудь встретишь женщину, с которой будешь счастлив.

— Жаль, что этой женщиной оказалась не ты.

Мейбл всхлипнула и поспешила вытереть слезы.

— Мне тоже очень жаль, Уоррен, — пробормотала она и выбежала из спальни. Не было сил смотреть ему в глаза!

Ключи — на столик и тихо закрыть за собой дверь. Теперь точно все…

Как просто, подумала Мейбл, привалившись спиной к двери дома Уоррена. Как просто и как сложно…

Она еще несколько минут постояла недвижно, стараясь ни о чем не думать, и побрела вниз по улице, надеясь найти в этот поздний час такси.

Крис тихо вошел в больничную палату. Как всегда он внутренне содрогнулся, увидев Эдди в путанице проводов. Мэгги, его мать и жена Тома, читала ему сказку о Питере Пене. Крис видел, что Эдди с интересом слушает, но глаза у него слипаются. Все же мальчик был очень слаб. И вот его выбритая голова упала на подушку, и огромные глаза закрылись.

Крис подошел к Мэгги и положил руки ей на плечи.

— Ну как он сегодня? — тихо спросил Крис.

Мэгги устало пожала плечами.

— Все так же.

Крис почувствовал, что маленькая и хрупкая, но очень сильная духом Мэгги готова расплакаться. Вот уже почти два года каждый день она старалась улыбаться, убеждать всех вокруг и в первую очередь сына, что с ним все в порядке. А если даже и не в порядке, что ж, скоро он поправится и будет, как остальные мальчишки, гонять в футбол.

До пяти лет Эдди был обычным мальчишкой, его родители и Крис радовались первым шагам, первым словам, первым вопросам. Он смеялся и плакал так же, как и остальные дети. Но однажды Томас и Мэгги не уследили за подвижным мальчиком, и он упал с лестницы. Все боялись, что у ребенка перелом, но он посинел и начал задыхаться. Уже буквально через час родители узнали ужасный диагноз: у Эдди врожденный порок сердца и помочь ему может только сложная и дорогостоящая операция.