Дженнифер Грин - Два жениха, одна невеста

Эмме хотелось заползти в какую-нибудь нору и зализать раны в полном одиночестве, но это было невозможно. Она не могла подвести детей, да и галерея требовала ее постоянного присутствия. Поэтому, взяв себя в руки, Эмма приступила к своим обычным делам, изо всех сил пытаясь не думать о Гаррете.

Во второй половине дня к ней заглянула Мэри Дюваль, ее бывшая одноклассница, талантливая художница, которая недавно вернулась в Иствик. Она принесла несколько своих работ для намечающейся в июле выставки. Они поболтали немного. Эмма была рада приходу подруги, потому что та помогла ей отвлечься от грустных мыслей. Она не знала, известно ли Мэри о ее неприятностях, но, очевидно, что-то в выражении лица выдало ее, потому что голос подруги неожиданно смягчился.

— Я понимаю, что сегодня не слишком удачный день для визита, но поэтому я и пришла, Эм. Все в городе обсуждают вашу внезапно расторгнутую помолвку, и, похоже, основная часть этих сплетен ложится на тебя одну. Не знаю, то ли Рид прячется у себя на ранчо, то ли исчез куда-то на время, но поговаривают, что его нигде не видно. К несчастью, это обстоятельство подстегивает сплетников еще больше.

Когда Эмма не ответила, Мэри продолжила:

— Не хочу показаться назойливой, просто я подумала, что тебе может понадобиться рядом кто-то, кто не будет задавать лишних вопросов. Конечно, прошло много лет с тех пор, как я жила в Иствике, но я не забыла, что такое здешние сплетники… О, не надо, Эм, только не плачь.

Эмма никогда не плакала на людях. В обществе она всегда вела себя идеально. Никто никогда не догадывался о тех трудностях, которые ей приходилось порой переживать. Еще в юном возрасте она научилась не показывать свою уязвимость.

Сейчас все это казалось неважным. Ей было наплевать на сплетни и Иствик. Работа в галерее, отмена свадьбы, трения с родителями — все казалось ненужным, бесполезным. Ее даже не интересовало, что будет с ней после потери трастового фонда, на который она так рассчитывала.

— Ох, Эмма, — Мэри бросилась к ней и попыталась обнять. — Я понимаю. Тебе сейчас больно. Не важно, кто виноват в разрыве. Разрыв — это всегда ужасно. То, что произошло между тобой и Ридом…

— Рид ни в чем не виноват, — выдавила Эмма.

— Ну да, как же. Ты хочешь сказать, что твое сердце не разбито?

О боже, ну и неразбериха. Ее сердце разбито, это точно. Но только не из-за Рида.

Из-за Гаррета.

Ее ждут колоссальные перемены в работе и образе жизни. Как бы тяжело ни пришлось, не было ничего, с чем она бы не смогла справиться. Но как пережить разочарование в любимом человеке? Она никогда раньше не влюблялась. Никогда не испытывала такой всепоглощающей любви, которую чувствовала к Гаррету.

И после всего, что между ними было, он предложил ей выйти за него замуж ради наследства.

Как он мог так плохо думать о ней?

Гаррет стоял на бетонированной площадке частного аэродрома в Иствике, ожидая, когда самолет, принадлежащий его компании, замедлит свое скольжение до полной остановки и дверь откроется.

Небо было затянуто серыми тучами, дождь шел не переставая, что полностью соответствовало его угрюмому настроению.

Когда единственный пассажир спустился по металлическим сходням с самолета, Гаррет поспешил ему навстречу. Муж его сестры — крепко сбитый блондин с красноватой от загара кожей — был одет в тропическую куртку цвета хаки и помятые брюки.

— Гриф. — Гаррет первым протянул руку. Оба были людьми замкнутыми и слишком волевыми, чтобы быть близкими друзьями, но сейчас Гаррету требовались от мужа сестры поддержка и сотрудничество.

На лице Грифа, казалось, отражались те же чувства.

— Я рад, что ты прислал за мной свой самолет. Я не понимаю, что происходит. Твои родители не сказали мне ничего, кроме того, что Каро в больнице.

— Давай спрячемся от дождя. Потом поговорим.

— Я не спал тридцать часов, но я все равно хочу услышать…

— Услышишь. — Гаррет вывел машину со стоянки и направился по дороге в сторону города. Надвигалась гроза. Об этом свидетельствовали вспышки молний на горизонте. Когда Гаррет проехал поворот к особняку Китингов, Гриф заговорил:

— Ты пропустил поворот.

— Нет. Думаю, нам лучше поговорить до того, как ты увидишься с моей сестрой.

В живописных окрестностях Иствика располагались лошадиные фермы и конюшни, где можно было припарковаться на обочине и постоять незамеченным в тени деревьев.