Плам Сайкс - Блондинки от «Бергдорф»

— Начинать следует заранее. Ты вырастешь настоящей красавицей, выйдешь за маленького графа и будешь жить в чудесном замке, который, поверь мне, куда величественнее, чем все замки твоих родственников, вместе взятые.

— Мамочка…

— Матушка. Перестань звать меня мамочкой и говорить с этим неприятным американским акцентом, иначе никто никогда на тебе не женится.

Мой акцент был точной копией мамочкиного. Мне не удалось избавиться от него, впрочем, как и ей. Разница была только в том, что я и не хотела этого. Даже в пять с половиной лет я пыталась усилить его.

— Матушка, почему ты всегда говоришь, что все наши родственники живут в замках, хотя замок есть только у одного?

— Потому что остальные умерли, дорогая.

— Когда?

— Совсем недавно. Во время войны Роз [17] Имеется в виду война Алой и Белой розы 1455–1485 гг. .

Один из наших родственников и в самом деле владел замком около Абердина. Мы навещали достопочтенного Уильяма Кортни, престарелого двоюродного дедушку моего отца, каждое Рождество. Его внуки Арчи и Ральф (имя Ральф в Англии произносится, совершенно непонятно почему, как Рейф) также были внесены в мамочкин окончательный список моих будущих женихов, поскольку их значительные состояния возмещали отсутствие титула.

Мамочка сказала, что все американцы мечтают оказаться на Рождество в настоящем шотландском замке. Я не слишком ей верила. Кому, спрашивается, интересно провести пять дней в доме, где холоднее, чем на Северном полюсе, когда можно на славу повеселиться в «Диснейленде»? После шести «арктических Рождеств» у меня развилась фобия к загородным домам, и весьма сомнительно, что я когда-нибудь от нее избавлюсь. Мало того, я часто воображаю себя еврейкой, а потому считаю, что мне позволено вообще забыть обо всей этой истории с Рождеством.

Мамочкины брачные амбиции по поводу моего замужества возникали в каждой детской беседе, которую сохранила моя память. Такую же настойчивость другие родители обычно проявляют, требуя, чтобы их дети поступили в колледж или не принимали наркотики. Лет в десять, помню, за завтраком у нас произошел очень напряженный разговор.

— Дорогая, когда ты собираешься поехать в Суайр-Касл на чай с маленьким графом? Я слышала, он очень красив. И наверняка влюбится, как только тебя увидит, — сказала мамочка.

— Мамочка, ты прекрасно знаешь, что никто из нас не видел Суайров с тех пор, как папочка продал графу те стулья, — ответила я.

— Ш-ш-ш! Это было ужасно давно, и я уверена, граф и графиня Суайр уже обо всем забыли.

— Так или иначе, мамочка, говорят, они переехали. И их уже сто лет как вообще никто не видел, — отмахнулась я.

— Ну… наверняка время от времени они приезжают в поместье! Как можно забросить такой прекрасный дом? Этот купол! Эти сады в стиле самого «Потенциального» Брауна [18] «Потенциальный» (Ланселот) Браун — английский садовник и ландшафтный дизайнер, создавший сады многих известных домов и замков. Получил свое прозвище из-за привычки отвечать на вопрос о перспективах устройства парка, что в нем заложены «потенциальные возможности». ! В следующий раз, когда они приедут, давай навестим их…

— Может, не нужно? — перебила я, хотя, честно говоря, было немного любопытно, что сталось с замком и его владельцами.

Мамочка совершенно не желала признавать два весьма значительных факта: во-первых, Суайры развелись примерно четыре года назад. Таинственная графиня прославилась своими романами, а граф и его отпрыск, похоже, исчезли. Во-вторых, с тех пор как мой отец, всегда гонявшийся за новыми «сделками», продал графу четыре стула в стиле чиппендейл, которые оказались подделками, обе семьи порвали отношения. «Дело о стульях», как его назвала местная газета, было проявлением типичной деревенской вражды, возможной только в Англии. Такие дела никогда не кончаются. Хотя стулья вернули и мой отец отдал деньги и письменно извинился перед взбешенным графом, объяснив, что был обманут поставщиками, граф отказался в это верить. Он дал знать, что не доверяет папочке и не желает иметь с ним ничего общего. Графиня, естественно, приняла сторону мужа. Мамочка, разумеется, приняла сторону папочки. Все в деревне, конечно же, встали на сторону Суайров, как предписывала традиция, что увеличивало их шансы на приглашение в большой дом к ужину.

Мамочка, вне себя от отчаяния, попыталась помириться с Суайрами, но когда пригласила их на ежегодную летнюю вечеринку, они отказались. Когда же наступило Рождество, из замка так и не прислали приглашения на обед в День подарков [19] День подарков — второй день Рождества. . А потом графиня публично оскорбила мамочку в церкви, перебравшись на другую скамью, когда моя мама села рядом.