Лариса Райт: Золотая струна для улитки

– Слушай, Мась, – Марат наблюдает за Марийкой. Левая нога на полупальцах, правая вытянута в струнку на станке. В черном трико девушка кажется еще тоньше, чем есть на самом деле. – Надо что-то решать…

Марийка поворачивается. Теперь она уже стоит на ковре всей левой ступней, а правая нога стрелой вытянута вверх. Девушка отрывает лоб от колена, стреляет в Марата вопросительным взглядом, но продолжает совершенствовать растяжку.

– Давай, Плисецкая, садись. Твое время вышло. Ты уже пятнадцать лишних минут скачешь.

– Ладно, – неохотно останавливается балерина. Устраивается рядом с Маратом на подоконнике. – Какие есть варианты?

– Ну, первый ты знаешь. Остаюсь пока здесь. Могу пойти в аспирантуру, могу преподавать, по вечерам поигрывать где-нибудь. И женимся сразу, конечно, как только ты скажешь.

– Угу, – мечтательно тянет Марийка.

– Ты не будешь слушать второй?

– Ну, давай, говори.

– А второй – сразу же идти дирижировать, пока меня заметили. У меня после экзаменов приглашения от двух оркестров вторым дирижером, – Марат не может скрыть своих предпочтений.

– Гастроли, поездки, поклонницы… – надувает губки девушка.

– Мась, гастроли, поездки, весь мир. Весь мир к твоим ногам, слышишь? Хочешь, давай поженимся, поедем со мной, доучишься заочно.

Марийка мотает головой, на ресницах блестят слезинки.

– Кто мне заочно партии показывать будет? Твои оркестранты?

Марат обнимает девушку, прижимает к себе:

– Давай поженимся, и ты останешься доучиваться. Будем ездить друг к другу – и все дела.

Марийка думает, морщит лобик. Она похожа на маленького пингвинчика, который никак не может принять решения, прыгать ли за рыбой в ледяную воду или подождать, пока мама принесет улов. Наконец девушка вновь отрицательно качает головой. Каждой частичкой лица она выражает обиду: крохотные мочки ушей, пуговка носика, ниточки бровей.

– Почему? – не понимает Марат.

– Родители не поймут, – шмыгает она носом. – Скажут, жена должна следовать за мужем, а я учиться хочу.

– Ну, что за глупости! – сердится Марат. – Каменный век какой-то.

– Почему каменный век? – кидается в атаку Марийка. – Разве люди не должны жить вместе?

– Не должны.

– Как не должны? – Она растеряна. Еще не научилась чувствовать Марата с полувзгляда, понимать с полуслова.

– Не должны, Мась. Ни друг другу ничего не должны, ни тем более обществу. Двое могут жить так, как хотят, если никому не причиняют вреда. Это прекрасно, если есть возможность быть все время вместе. Ну, а если нет? Я не буду решать за двоих. Хочешь, чтобы я остался, останусь.

– Я должна решать? – вспыхивает Марийка. – Я хочу, чтобы ты остался. Но уезжай! Я не собираюсь ломать твое будущее.

– Да почему ломать? Это просто временный выбор.

– Это выбор на всю жизнь, Марат. Если ты останешься, а через два года, когда я закончу учиться, ты не найдешь себе места в оркестре, то проклянешь и меня, и себя, и всю нашу лав стори. Думаешь, я маленькая совсем, не понимаю?

– Ничего я не прокляну!

– Значит, я сама прокляну! Если бы ты хотел остаться, ни о каком выборе не было бы и речи.

Марийка права. Марат хочет работать в оркестре, в хорошем оркестре, в знаменитом. В таком, чтобы нарасхват по всему миру. Чтобы у Марийки, у его Марийки, все было: и успех, и роли, и слава, и счастье. Он думает, что счастье где-то там. Он ошибается. Счастье пока еще здесь. Он уедет, счастье улетит.

Марат уедет. Он же не знает, что счастье крылатое.

– Ваше счастье, что успели переделать. Не идеально, конечно, но что взять с идиотов! Куда только муж смотрел, когда вас на работу брал! – Хозяйка дома осматривает свежеокрашенную комнату, театрально прикрыв напудренный носик кружевным платочком. – Развели грязь, не продохнуть. Что за вонища!

– Так это… Людмила Сергеевна… краска же… – лебезит прораб.

Людмила Сергеевна двадцати лет от роду пересекает комнату на высоченных шпильках. Марату кажется, что на него летит длинный, тонкий фонарный столб. Но столб замирает возле окна и резко распахивает ставни.

– А окно открыть вам, естественно, в голову не приходит? – грубо и презрительно бросает хозяйка.

– Мы… Да… Не подумали как-то… Уж простите… Не серчайте, голубушка. Пойдемте другие помещения посмотрим. В ванной плиточку положили. Очень славненько получилось. – Прораб неловко пританцовывает перед молоденькой стервой, продолжая заискивать.

Марат с грохотом закрывает окно.