Доминик Дьен: Мод навсегда

– Может, пойдем куда-нибудь?

– Хорошо…

Он жил неподалеку. На улице он взял ее за руку. Они шли быстрым шагом и молчали.

Она ничего не имела против табака, которым была пропитана его квартира.

Она проследовала за ним в спальню.

Он снял с нее пиджак и расстегнул блузку.

Она стянула брюки и трусики.

Она была уже совершенно голой, когда заметила, что он не разделся. Он задернул шторы.

– Тебе холодно?

– Нет…

– У тебя мурашки, – сказал он, укладывая ее на кровать.

Она скрестила руки, чтобы прикрыть грудь. Сердце лихорадочно колотилось.

– У тебя испуганный вид…

– Почему ты не раздеваешься?

– Позже…

Он знал, что она боится. Это его возбуждало. Он приподнял ее и прижал к себе.

Ошущать кожу куртки было приятно. Страх отступил. Мужчина подложил ей под бедра подушку. Спина прогнулась, и бедра слегка разошлись, приоткрывая плоть. Она была как плод, готовый упасть в его руки.

– Великолепно… – пробормотал он, осторожно раздвигая ей ноги.

Никто прежде не смотрел на нее так в этой ярко освещенной комнате ее обнаженная плоть была открыта взгляду мужчины. Настоящего мужчины. Как в зеркале она вдруг увидела то, что видел он, и ее окатила волна наслаждения, хотя руки мужчины еще даже не коснулись ее кожи.

Он видел, как ее губы сокращаются от удовольствия, он слышал ее стон. Когда спазмы начали затихать, он приблизил к ней лицо. Она закрыла глаза. Он посмотрел на ее округлые упругие груди и провел языком по набухшему соску. В этот момент он понял, что обретает над ней безграничную власть.

Пошатываясь, Франсуа прошел в коридор и открыл шкаф жены. До него долетел легкий аромат ее духов. «Стоит только улетучиться этим эфемерным субстанциям, не останется ничего, что бы напомнило о ней, живой», – с тоской подумал он, дотрагиваясь до одежды.

Внезапно сквозь аромат духов он различил ее запах. Горячая волна обдала тело: его жена была здесь, перед ним. Складки платья струились вниз, тонкая ткань подчеркивала линию бедер. Он погладил сквозь материю обнаженные ягодицы. Шелк вклинился между полушариями, повторяя линию больших половых губ.

Франсуа встал на колени, расстелил платье на ковре и лег на живот, спустив брюки. Трение о синтетический ворс было болезненным, его распухший член горел. Медленные ритмичные движения он сопровождал нежными словами. Он не переставал нашептывать их, изливая семя на шелковую ткань.

Запачканное спермой платье приклеилось к лобку. Он содрогнулся, внезапно осознав всю глубину своего одиночества. Стены комнаты были единственными свидетелями его жалкого оргазма Он почувствовал себя униженным. Жена покинула его.

Франсуа хотел подняться, но спущенные брюки стесняли движение. В крайнем раздражении он кое-как добрался до постели. Сняв ботинки, он швырнул их о стену. Затем высвободил из брючин ноги и в бессилии растянулся на кровати.

Он провел в постели весь остаток дня. Несмотря на рубашку и пиджак, он никак не мог согреться, его знобило.

Она ушла от него в три часа ночи. Они не занимались любовью. Он просто смотрел на ее лоно и ласкал грудь языком. Этого оказалось достаточно, чтобы вызвать у нее оргазм. Впервые в жизни он дарил удовольствие женщине, ничего не получая взамен. Но он не жалел об этом. Он интуитивно чувствовал, что это только начало. Он заснул, испытывая необъяснимое удовлетворение.

Она осторожно притворила за собой тяжелую дверь подъезда. Ей показалось, что путь от улицы Принцессы до дома занял всего несколько минут. Бульвар Сен-Жермен был пуст. Влажный асфальт расстилался перед ней, как ковер. Она шла, подпрыгивая, подобно школьнице на перемене. Не хватало только дружеской руки, опершись на которую можно было бы промурлыкать: хочешь поиграть со мной? Город принадлежал ей. В животе пульсировало.

Она с легкостью взбежала по черной лестнице на седьмой этаж, в свою жалкую комнатушку в доме номер три по улице Лилля. Расшвыряв по комнате одежду, она сделала несколько танцевальных па. Затем взобралась на стул, чтобы рассмотреть себя ниже пояса в маленьком зеркальце над раковиной. Качнув бедрами взад-вперед, она спрыгнула со стула на кровать. Лежа на спине, она подняла ноги, развела их и застыла так на несколько мгновений. Она вспомнила лицо мужчины, когда он смотрел на ее плоть. «Мне было хорошо! – прошептала она. – Завтра все повторится. Теперь я принадлежу тебе. Я хочу, чтобы ты играл со мной, как с игрушкой… А что, если ты меня сломаешь, как это делают злые мальчишки? – Она сделала вид, что задумалась, и продолжила: – Что же, пусть так! У меня наконец есть мужчина – и это здорово!»