Клейтон Мэтьюз - Гонконг

А если американец сбежит, значит, ему есть что скрывать и, следовательно, Ван Фусэн идет по верному следу!

Адам Найт поставил витиеватую подпись в журнале, лихо сдвинул на лоб летную пилотку и размашистым шагом вышел из здания офиса авиакомпании.

Сорокалетний Адам был настолько хорош собой, что вызывал зависть у всех без исключения летчиков, мечтающих стать командирами корабля. Стюардессы просто обожали Адама, а когда во время полета он проходил по салону самолета, все пассажирки в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет провожали его восторженными взглядами. Адам олицетворял собой идеал командира летного экипажа: шести футов роста, стройный, широкоплечий, с четко очерченным подбородком, с темными, аккуратно подстриженными волосами и проседью на висках. У него были глубоко сидящие выразительные глаза цвета озерной воды, красивое, с мягким загаром лицо.

Его летная форма всегда была вычищена и выглажена и сидела на нем как влитая. Но Адам был не только привлекательным с виду, он замечательно выполнял свою работу и за многие годы ни разу не получил даже замечания от руководства авиакомпании!

Помимо прекрасных внешних данных и отличных профессиональных качеств Адам обладал и еще одним неоспоримым преимуществом перед своими коллегами-мужчинами: он был холостяком, и холостяком завидным. Правда, в последнее время статус одинокого мужчины все чаще становился темой для пересудов среди персонала летной компании, и Адам, немного поразмыслив, решил, что ему пора жениться. И сейчас та самая девушка, стюардесса, которой он намеревался сделать предложение, стояла и ждала его у дверей офиса.

Ее звали Дебора Рей, и она в течение последних нескольких лет летала вместе с ним по маршруту Сан-Франциско — Гонконг.

Рядом с Деборой стояли Бет Морган, тоже стюардесса, и Роджер Прайс — второй пилот экипажа Адама Найта. Роджер Прайс ожидал вскоре перевода на должность командира корабля.

Его имя, Роджер, звучавшее как радиопозывные «прием», являлось предметом постоянных веселых шуток среди персонала компании. Он уже давно привык к этому и не обижался.

Адам подошел к своему экипажу, и Дебора спросила его:

— Все в порядке?

— Да, мы свободны.

Он закурил сигарету и внимательно посмотрел на Дебору.

Ей было двадцать шесть лет, и она уже три года работала стюардессой в их авиакомпании. Уроженка Юга, Дебора говорила с чуть заметным мягким южным акцентом, и это делало ее еще более привлекательной. Она идеально подходила для профессии стюардессы — терпеливая, невозмутимая, вежливая, хорошо понимающая юмор. Адам никогда не видел ее раздраженной или в плохом настроении.

В общем, Дебора, очень приятная молодая женщина, нравилась Адаму. Он любовался ее нежным округлым миловидным лицом, полными чувственными губами, с которых почти никогда не сходила приветливая улыбка, живыми карими глазами и пышными светлыми волосами.

Кроме перечисленных достоинств, Дебора обладала и еще одним качеством, так привлекавшим Адама: она была прекрасна и изобретательна в постели и, главное, не имела на этот счет никаких предрассудков.

Экипажу Адама Найта полагалось несколько дней отдыха в Гонконге, и Адам твердо решил сделать Деборе в эти дни предложение руки и сердца.

Адам так увлекся созерцанием своей будущей невесты, что не услышал ее вопроса.

— Что ты сказала, Деб?

— Я спрашиваю: мы поедем на автобусе?

— Знаешь, я… — Адам взглянул на часы. — Ты иди с ребятами, а я вас догоню. Мне необходимо позвонить. Я задержусь буквально на пару минут. Попроси шофера подождать меня, ладно?

Роджер Прайс лукаво улыбнулся и не преминул весело поддеть его:

— Неужели и здесь у тебя уже назначено с кем-то свидание? Ах этот Адам Найт — Казанова бескрайних голубых просторов!

Адам заметил, как Дебора нахмурилась.

— О каких свиданиях ты говоришь, старик? — вопросил он бодрым тоном. — Все свидания назначаются на вечернее время. Мне просто надо позвонить старому другу в Сан-Франциско!

Он помахал им рукой и направился к телефону-автомату. Достав из кармана монету, Адам бросил ее в щель и набрал знакомый номер.

После того как у Илая Кейгана начались неприятности с законом, у него появилось что-то похожее на шестое чувство — интуиция, помогавшая ему определить, следят за ним или нет. Конечно, интуиция не всегда безошибочно срабатывала, иногда она подводила его самым серьезным образом, как тогда, в Эль-Пасо.