Галина Гордиенко - Лесная колдунья

Лелька невольно фыркнула: к тому же и не дерется Васена совсем. Разве только с самим Коськой. Так то и на драку не похоже.

Лелька сколько раз видела: летают вокруг друг друга, и всех дел. Как танцуют. Смотреть забавно и не страшно.

Вот мужики в деревне по пьяни бьются — это да. Лельку как-то даже стошнило от отвращения.

А Коська Нарышкин этим летом опять куда-то подался. Сказал, что, раз смерть отступила, нечего ему в деревне делать. Как мать ни уговаривала, не остался. Собрал свой рюкзак и был таков. Опять на свой Кавказ, наверное, поехал. Мало ему досталось.

Матери Коська заявил: места ему те полюбились. Горы до сих пор снятся, звезды над ними гроздьями рассыпаны, яркие, колючие, нездешние.

И быстрые речки — вода студеная-студеная. Бежит по камням, звенит колокольчиками, от нее зубы ломит.

Девочка удивленно покачала головой: глупая Васька и без Нарышкина занимается! Чтобы не забыть. Лельке сказала — форму потерять не хочет. Коська якобы строго-настрого тренироваться велел. И самой нравится.

Вот чудачка! Вся на пот исходит и все равно не бросает.

Лелька снова сдвинула тонкие бровки и хмуро покосилась на сестру: ну почему Васька не как все люди, а? Еще и рыжей уродилась — с ума сойти!

Лелька насупилась: в деревне говорили — рыжие волосы от нечистого. Она, Лелька, конечно, в сказки не верит, но…

Лучше бы у Васьки волосы оказались другого цвета. Любой бы подошел, только не этот, почти огненный.

И с глазами бедной Васе не повезло. В деревне смеются — мол, тоже рыжие. А на самом деле — Лелька лично проверяла! — они карие, с золотистыми крапинками, вовсе не рыжие.

Сколько раз Лельке приходилось свою единственную подругу за подобные разговоры колотить да за косы таскать, не передать. И все без толку. Чужие рты не закроешь.

Боятся Васену в деревне. Хотя как заболеют серьезно — моментом к ней бегут. С мелочишкой какой — к докторше Марии Павловне в Сосновку, а с чем серьезным — только к Васе.

И все равно недовольны. Вот люди! То старую Степаниду побаивались, она всю округу травами пользовала, а как Степанида померла, так Ваську стали бояться.

Лелька незаметно сморгнула с ресниц вдруг выступившие слезы: зачем только Василиса знахарству училась? Травками да корешками голову себе забивала? Ладно бы с пользой для себя…

Лелька грустно усмехнулась, вспомнив про Кару. Сова стала последней каплей. Как Васька ее подобрала да вылечила, вообще от нее шарахаться стали.

Сова, мол, птица темная, и где это видано, чтобы она за человеком, как собачонка, таскалась? Даже днем, когда всем нормальным совам спать положено. Нечисто, мол, тут.

Опять-таки, рыжие волосья к чему? Бог, он шельму метит…

Дураки!

И папа сказал — дураки.

Не везет Васене. Может, и хорошо, что она в город едет.

Лелька с любовью посмотрела на старшую сестру, озабоченно стоявшую над полупустым рюкзаком, и предложила:

— Хочешь, свои сережки золотые подарю? У тебя таких нет, а в городе наверняка носят. Возьми, а? — Лелька немного подумала. — Или цепочку на шею возьми мамину. С янтариком. Папа разрешит. А то поедешь — деревня деревней…

Василиса улыбнулась и отрицательно замотала головой.

— Ни за что! Не ношу я золота, ты же знаешь. Тяжелый металл, давит на меня. Пусть лучше тебе останется, ты безделушки любишь.

— Любишь не любишь, могла бы и потерпеть, — проворчала Лелька. — Опозоришь нас перед родственничками. Прямо голодранка из глухой деревни!

— Ну и пусть — из деревни, — засмеялась Василиса. — И даже — из глухой. Правда ведь, глупо на правду обижаться.

— В чем же ты поедешь, Вась? — жалобно протянула девочка, рассматривая тоненькую фигурку сестры в мешковатой домашней рубахе. — Город все-таки. И в поезд сядешь…

— В чем поеду? Не знаю пока. Наверное, к чему привыкла, в том и поеду. В чем в лес хожу.

— Что?! — возмущенно закричала Лелька, мгновенно забывая о своей недавней жалости. — В своих тертых-претертых замшевых штанах и обычной футболке?!

— Ну и что? Чем плохи мои бриджи? Сама знаешь, из дедовых перешила. Такой выделки замшу еще поискать. А удобные — не представляешь. Как вторая кожа на мне, я их и не замечаю.

— Кожа, — язвительно протянула Лелька. — Издеваешься, да? А как на тебя наша тетка посмотрит? И эти… как их… двоюродные брат с сестрой? Как на дикарку? — Лелька презрительно хохотнула. — В дедовских штанах в облипочку, над которыми вся деревня смеется, и в футболке! Да еще с дурацким ружьишком за спиной!