Ольга Горовая - Испытание любовью

Сейчас, еще ощущая в висках слабые, затухающие отголоски вчерашней боли, отчетливо помня калейдоскоп снов этой ночи -- Владислав подумал, что возможно имелся и иной вариант.

Сев в кровати он прижал веки и задумался. Что ему всегда удавалось великолепно -- так это реализовывать свои планы и решения. И видя перед собой четкую цель, Владислав сразу ощутил привычную собранность и уверенность. Поднявшись он подошел к окну и задумался, наблюдая за тем, как Корсар носится по газону. Еще через пять минут он уже решительным шагом направился в ванную, полностью сбросив с себя тягучую и липкую паутину отвратительного самочувствия вчерашнего дня и ночи. Теперь он точно знал, что ему следует делать.

Честно говоря, она и сама не могла понять, что именно до сих пор здесь делала.

Обведя глазами комнату, в которой сидело человек десять, занимающихся составлением подборки новостей для сегодняшнего вечернего выпуска, Леся глотнула довольно паршивого кофе. После чего развернулась и побрела в маленький закуток, расположенный в противоположном конце коридора, который принадлежал только ей. Отчего-то нынешний эфир утреннего шоу местной телерадиокомпании дался ей тяжело. То ли потому, что она в принципе, давным-давно работала без выходных, то ли оттого, что именно этой ночью чертовски не выспалась. Как и последние три ночи после той дурацкой встречи с Владом.

Опустившись на пластиковый стул со вздохом, более приличествующим семидесятилетней старухе с обострением артрита, Леся отставила свою чашку и уперлась локтями в исцарапанную столешницу. Но голова не держалась даже с упором на ладони. Хотелось спать, и совершенно не имелось желания вспоминать, что именно не давало ей полноценно насладиться сном ночью.

И все-таки, что она еще делает здесь?

Олеся с детства знала, что будет журналисткой. Она определилась с выбором профессии еще в десять лет, ощутив непередаваемую эйфорию от создания выпусков школьных газет и с тех пор четко и уверенно шла к поставленной цели. До определенного момента.

Работа ведущей утреннего шоу на местном канале, совмещенная с должностью ведущей еще пары передач из-за урезанного бюджета и экономии на кадрах -- была далеко не пределом ее мечтаний. Леся всегда собиралась покорить столицу. И пусть этого нелегко достичь сюжетами о параде невест на проспекте родного города или теми же планами перестройки города городскими властями -- ей удалось привлечь к себе внимание. Пару месяцев назад ее резюме и сюжеты, найденные и созданные лично Лесей привлекли внимание одного из пяти крупнейших телеканалов страны. Ей позвонили и пригласили на работу в Киев. А она... Леся отказалась. Она так и осталась здесь. Отчего? Леся не знала.

Возможно, в ней просто пропал запал и желание стремиться куда-то. Последние полгода... Да что там, немногим большим, она жила в какой-то прострации. Олеся все понимала, прекрасно ориентировалась в жизни, приходила на работу, выходила гулять вечерами в кафе с коллегами. Даже ходила на свидания. В общем, вела обычную жизнь любого нормального человека. Вот только делала она это потому, что так было надо. В ней не осталось интереса к самой жизни и всему тому, что Леся делала. Влад иссушил ее. Взял, выпил до дна и выбросил, как пустую жестяную банку, еще и смяв напоследок. Причем сделал это настолько аккуратно и даже изящно, что сложно было высказать какие-то претензии.

Мало кто замечал, что в ней что-то изменилось. Мама, которая стала приглядываться чуть пристальней, но молчала. Да, вероятно, главный редактор и ее непосредственный начальник, который, как раз, слов не жалел. Он ощутил, что одна из самых неутомимых его работников вдруг утратила всякий интерес к тому, что делала, заметил, что из ее программ и репортажей пропал присущий Лесе запал. Не раз, и не два вызывал Борис Андреевич ее к себе в кабинет. Разговаривал, спрашивал, угрожал и просил. В конце концов, Леся работала здесь почти десять лет, начав еще тогда, когда только поступила на факультет журналистики, работая "работником на подхвате" готовая заткнуть собой любую дыру и достать любой материал, отправиться, куда бы ни послали. Но сейчас, сидя перед главным редактором она только пожимала плечами и молча слушала любые выпады Бориса Андреевича.

Леся не знала, что с ней. То есть, она понимала, с чего все началось, но и сама не могла понять, почему никак не может выйти из этого состояния сомнамбула. В конце концов, Борис Андреевич оставил ее в покое. Как подозревала Олеся, после того, как узнал, что она отказалась от вакансии в Киеве. Видимо шеф решил, что раз нынешнее настроение Леси сохраняет для него ценного и опытного работника -- так тому и быть.