Дарья Волкова - Посланник ангела

— Ну, как-как. Где недоглядел, где ошибся, где еще чего. А она, если это ее женщин касается, спуску не даст. Скандал устроит непременно, заставит все исправлять, если еще не поздно. Еще и докладную напишет. И жаловаться пойдет. А уж язык у нее… — медсестра покачала головой. — Они ее змеей подколодной за глаза зовут.

— Не может быть, — удивился Дима. — Она же такая красавица.

— Да уж, — усмехнулась Клавдия Архиповна. — Она когда после интернатуры к нам пришла, все мужики вокруг нее кружили, хвосты распускали. Она поначалу тихая была, от них бегала. А потом опыта понабралась и построила их всех по линейке.

— Неужели ни с кем не подружилась за все время? — ревниво поинтересовался Димка.

— Почему, анестезиологов уважает. И с реанимации мужиков. Завреанимацией, Андрею Викторовичу, даже на день рождения коньяк подарила. Он какую-то ее девчонку с того света достал. Викторыч сказал, хороший коньяк. Ну, навроде твоего.

— А вообще, добрая она. Строгая, но добрая, — Клавдия Архиповна отхлебнула чаю и продолжила: — Один раз санитарке разнос устроила за грязные палаты. Та полчаса в сестринской ревела. А Дарья Александровна, как узнала, что эта дуреха беременная, извинилась перед ней. Не, представляешь, прям на посту, перед обходом, при всем отделении взяла и извинилась перед санитаркой. Доктор извиняется перед санитаркой.

Клавдия Архиповна недоуменно покачала головой и возобновила свой рассказ:

— Наташка потом и рожала у нее. Руки в родзале целовала: Дарья Александровна ей ребенка спасла — там двойное тугое обвитие было…

— А что насчет семьи, — поспешил сменить направление разговора Димка, — муж, дети?

— Да какое там! — рассмеялась Клавдия Архиповна. — Она за своей работой замужем. Задерживается постоянно, на все праздники дежурит — какому мужику такое понравиться, будь она хоть трижды раскрасавица! Родители вроде здесь живут, слышала, она с кем-то из наших договаривалась отца в ортопедию положить. А так, вообще, мало про нее знаю, — с сожалением добавила медсестра. Видно было, что все про всех знать — это ее основная работа, и ей прям неловко было, что она с ней не в полном объеме справляется…

— Спасибо вам огромное, вы и так много мне рассказали. Может, телефончик знаете? — с надеждой спросил Дмитрий.

— Знаю, как не знать, — лукаво усмехнулась медсестра. — Только ты меня не выдавай. Сейчас принесу.

Пока Димка записывал номер в телефон, Клавдия Архиповна допивала чай, поглядывая на него поверх кружки. Вдруг резко поставила кружку на стол, чуть не расплескав остатки чая. Охнула, уставившись на Димку расширившимися глазами.

— Что такое? Неужели по ошибке выдали мне служебные тайны? Не бойтесь, я — могила, — попытался пошутить Дима.

— Слушай, вот ты сейчас спрашивал меня, я тебе рассказывала, и поняла вдруг все!

— Что все?

— Да неправда это все, про лесбиянку! Точно, неправда! Поняла, почему она такая.

— И?

— Слушай, — у Клавдии Архиповны глаза горели прямо-таки охотничьим азартом. — Обидел ее кто-то крепко. Мужик какой-то. Ну, поматросил и бросил. А она знаешь, какая гордая. Вот с тех пор всем мужикам и мстит. Точно.

Клавдия Архиповна удовлетворенно откинулась на спинку стула и мечтательно добавила:

— В «Неразделенной любви» у Сапфиры так же было.

Димка не знал, плакать ему или смеяться.

Позже, возвращаясь домой, Дмитрий подумал, что в версии Клавдии Архиповны, возможно, и есть рациональное зерно. Даже несмотря на то, что рождена версия распаленной просмотром бредовых сериалов фантазией немолодой женщины, это не меняло двух непреложных фактов, осознанных Тихомировым по итогам беседы с Клавдией Архиповной. Во-первых, чем больше он узнавал про Дашу, тем больше она ему нравилась. Никогда раньше Димку не привлекали такие жесткие, принципиальные, до упора стоящие на своем, не считающиеся с авторитетами, чужим мнением и приличиями женщины. Но Дашин профессионализм и преданность делу, а также чисто человеческая порядочность (в правдивости рассказа Клавдии Архиповны Димка нисколько не сомневался), глубоко импонировали ему. А уж в сочетании с ее внешними данными коктейль получался просто убойный. Ну, а во-вторых… Во-вторых, возможности понравиться ей он не видел. Пока.

Решение пришло тогда, когда Дима меньше всего этого ожидал. И был не готов. Или чересчур готов — зависит от того, с какой стороны посмотреть.

Осень в «ТрансОйлКомпани» была порой «спелого винограда». А именно, попоек по поводу дней рождений руководителя и топ-менеджеров компании. Начиналось все это безобразие в середине сентября днем рождения Женьки Тымченко, финансового директора. Женька, спортсмен и примерный семьянин, имел одну своеобразную привычку: напиваться один раз в год. На свой день рождения. Но вдрызг. В дымину. В лоскуты. Поэтому измывательства над бесчувственным телом именинника были фирменным знаком данного мероприятия. Не стал исключением и этот год. Мирно спящего в своей тарелке Женьку украсили куриными косточками — напихав их в его густые кудрявые волосы, а так же между носом и сладко оттопыренной верхней губой, и даже в карман рубашки. Затем следовал день рождения главвбуха Гали Жихаревой. Поскольку здесь правили бал дамы, мероприятие сие имело хоть какой-то покров приличия. Апогея гульбища достигали в начале октября, когда с интервалом в пару дней отмечали дни рождения big fucking boss Эдуард Владимирович Державин и глава юридической службы Дима Тихомиров. И лишь самые стойкие доживали до мероприятия для настоящих мужиков — дня рождения главы службы безопасности Руслана Тураева, по прозвищу «Годзилла», с его непременными атрибутами в виде выезда на стрельбище, бани и курения анаши под занавес.