Екатерина Каверина - Любовь?.. не смешите меня!

Антон выпивал один бокал коньяка и тут же наполнял другой, долгожданное забвение не наступало, покинутый дом дышал воспоминаниями: игрушки перед холодным камином, фотографии в холле. «Папа! Папа!» — веселый детский крик со двора.

На экране ноут-бука мелькнуло сообщение, адресат — Белла.

Дорогая Белла, — мелькнуло в затуманенном коньячными парами мозгу, Антон потянулся, чтобы прочесть, а потом с ужасом вспомнил: Белла-Ксю-Ксения Данилова. Она что издевается над ним?! но не стал противиться любопытству, открыл и прочитал: «Ты забыл про свою Беллу… уеду в Бразилию… буду танцевать самбу…». Он представил, как ее загорелое тело извивается в темпераментном танце, маленькие босые ножки скользят по белому песку… Мерзкая гадкая тварь, она нарочно дразнит его! Все-все они такие! — он с размаху швырнул ноут-бук о кованые решетки камина, тот жалобно пискнул и погас, Антон налил себе еще коньяку, выпил и мрачно уставился в темное окно.

Следующие дни Ксю провела в офисе «Metal Alloys», она пачками читала условия, выставленные Еврокомиссией, пытаясь найти лазейки и возможности их обхода, до хрипоты спорила с Константином и исполнительным директором компании по финансам. Девушка была в центре внимания и в жутком цейтноте, но сама она ощущала себя пребывающей в каком-то странном вязком тумане. Время от времени в кабинет, выделенный ей, заглядывал Антон, бросал пару фраз по ходу разговора, смотрел на Ксю тяжелым немигающим взглядом и снова уходил. Ксения пыталась не обращать на него внимания, как мантру твердила, что он не стоит ни капельки ее нервов и слез, но это были пустые уговоры. Краем глаза она замечала, что Антон выглядит еще более мрачно, чем накануне, что вокруг еще совсем недавно смеющихся глаз залегли синяки, и морщины прорезали лоб.

Деникин, этот человек с белогвардейской фамилией, которого ей по всем правилам следовало ненавидеть за глупый жестокий розыгрыш, он, наоборот, день ото дня нравился Ксении все больше и больше. В его прошлом были какие-то мрачные страницы, казалось непонятным, кто тот ребенок, чье фото Ксю видела на яхте, и где он, но девушка не желала ничего выяснять, она понимала, что любая информация извне будет искажена и совсем не похожа на правду. Антон не просто нравился Ксю, она была влюблена, а он смотрел на нее как пустое место, как на ничтожество, которое даже будучи замеченным, не заслуживает ничего кроме презрения.

Зачем любить спокойного и внимательного к тебе мужчину? — это может каждая, куда уж лучше быть влюбленной в злобного подозрительного трудоголика, что не удостаивает тебя и взглядом…

Переговоры должны были начаться послезавтра, ранним утром Антон, Константин, штатные аудиторы и юристы, и, конечно, Ксю вылетали в Прагу. Ей было волнительно и даже немного страшно, но путь назад был закрыт — с этого места было всего два варианта: вверх или вниз, а падать Ксения не собиралась.

Было начало девятого, офис опустел, англичане наполнили шумные пабы, и только два окна горело в целом здании «Metal Alloys». Ксения медленно складывала бумаги в портфель и продолжала биться над одним вопросом, которому пока не могла найти достойного решения. Она собралась выходить, накинула легкий плащ и потянулась выключить свет, когда пронзительной трелью разразился ее телефон. На экране высветился московский номер ее шефа, Ксю удивилась, но подавила нервную дрожь — в Москве было слишком поздно для ни к чему не обязывающего звонка. Все крупные сделки с ее участием были завершены, сейчас самым значительным делом были переговоры по Steel, но здесь Ксения все держала в своих руках. Все, но не свои чувства, впрочем, это-то как раз и не важно.

— Добрый вечер, Георгий Петрович, — спокойно ответила Ксю, — да, послезавтра, в Прагу, да, я одна, — кивала девушка, все эти вопросы казались странными, ее шеф отлично знал все детали предстоящих переговоров. — Меня нельзя никем заменить, моя фамилия заявлена и топ-менеджменту Steel, антимонопольной и экологической службам, у меня почти готово обоснование по минимизации загрязнений, думаю, тут мы получим какой-то дисконт и, может быть, даже нетарифную поддержку от ЕС, — на душе становилось все тревожнее и тревожнее. — А в чем собственно дело? — не выдержала Ксения. — В прокуратуру, да с какой стати? Я понятия об этом не имею. Да это абсурд какой-то! — почти кричала она. — Я не могу быть послезавтра в Москве, я должна быть в Праге! Наверное, можно как-то перенести мой визит, — Ксения обессилено опустилась в кресло, она не могла и предположить, с чего вдруг московская прокуратура воспылала к ней таким интересом. Девушка была, конечно, отличным, почти видным адвокатом, но это вовсе не повод для визита к синим мундирам.