Людмила Леонидова - Стать звездой нелегко

Сначала Лялька продавцом в классном магазине поработать попробовала. Ей там, конечно, очень нравилось: обстановка — улет просто, дорогим запахом все пропитано, костюмчик к костюмчику развешен, и людей — никого, редкая птица залетит. Но если уж залетит, работать нужно. А так не нравится «что изволите?» изображать. Да еще зарубить на носу, что «покупатель всегда прав». Поэтому, когда одной «соске», заявившейся с новым русским, Лялька объяснила, кто она по правде есть, та визжала до тех пор, пока директор при ней лично приказ о Лялькином увольнении не подписал. Потом еще в пару мест знакомые пристраивали. Но все это не для нее было — тоска смертная, да еще вскакивай каждый день в семь утра и на работу вовремя являйся. Про общественный транспорт и говорить не приходится. Так пока и болталась без дела.

Лариска, конечно, в рубашке родилась. Сначала ее менеджером в такую знаменитую фирму взяли, через полгода повысили, а теперь еще туром в Португалию наградили. Она с компанией сослуживцев собиралась поехать, а Лялька тут как тут: скандал родителям закатила, что у сестры и работа хорошая, и деньги, а у нее, как у сиротки, все по нулям. В общем, достала всех. Сестра нехотя согласилась взять ее с собой, ворчала, правда, что Лялька в загулы пустится, а она, бедненькая, по ночам спать не будет. Только все равно ничего не вышло, уже поздно спохватились, поэтому свой тур уступить пришлось.

Девчонки — сослуживицы Ларискины — из себя бизнес-леди в самолете корчили. Намылились отдыхать, а с пиджаками не расстаются. Все про дела, про дела, будто поговорить не о чем. Думали, на таких вот сорок очкастых налетят и тут же их растащат. Только в их сторону ни один даже не посмотрел, а на нее Виталий сразу запал. Не зря же она в пять утра встала и не только волосы феном уложила, но и слипавшиеся ото сна глаза накрасила, подводочку для губ в тон помаде подобрала. Все, как положено. В чем — в чем, а в этом Лялька разбиралась неплохо.

— Ты тут одна? — перед тем как расстаться до вечера, поинтересовался Виталий.

Лялька загадочно улыбнулась: «Пусть что хочет думает. Если найду кого-нибудь получше, потом не отклеится».

Виталий ушел с пляжа пораньше. Лялька, постелив полотенце на песок, полежала еще немного, но лифчик снять так и не решилась. Купальник у нее был отпадный. Когда в магазине работала, по «сейлу» отхватила, потому что за триста с лишним зеленых ей бы он никогда не обломился: тоненькие веревочки на бедрах, маленькие треугольнички на сосках, вроде бы все прикрыто, а на самом деле все напоказ.

«Держитесь, мальчики», — самодовольно думала Лялька, нарочно расставив ноги, когда втирала солнцезащитное масло.

Лялька была в меру полненькая, с круглой отставленной попкой, белокожая, с томными серыми глазами. Она зазывно смотрела по сторонам, твердо решив, что в Москву с такой южной тусовки одной возвращаться непростительно.

Люди кучковались группами. Мужчин было предостаточно. Если ее взгляд задерживался на ком-то, ответом была сдержанная улыбка и приветственное выражение лица, но не больше. Правда, один толстяк попробовал с ней заговорить, Лялька толком не поняла, кажется, извинялся за то, что брызнул в нее случайно соком. Помучившись, она с трудом припомнила пару английских слов, но сложить их в предложение так и не смогла.

Решив, что для первого дня и так неплохо, она поплелась по самому пеклу в отель. «А ведь Виталий на машине подбросить предлагал», — совсем расплавившись, сожалела она.

Войдя в номер, тут же залезла под прохладный душ, обдумывая: поразить Виталия единственным имевшимся у нее приличным туалетом или прийти в их «Океан-клуб» в шортах, как ходили у них в гостинице все. Вчера вечером она специально обратила на это внимание.

Нюх не подвел Ляльку. Она не пожалела, что пришлось по ступенькам ковылять на высоких каблуках. Триста двадцать четыре насчитала она, подбирая полу длинного шелкового платья. Платье фирменное, не какая-нибудь дешевка рыночная. Сиреневое, с красным поясом и маленькой бирочкой «Ив Сен-Лоран», которая согревала Лялькино тщеславие, оно было подарено Ляльке одним… Вообще-то, ей не хотелось о нем сейчас вспоминать: изгалялся придурок как мог.

Виталий заценил наряд сразу, а заодно и вкус Ляльки, он тут же купил у старухи, торговавшей перед входом в клуб, маленький букетик цветов.

— Даме, — протягивая нежное чудо, галантно изрек он.

Букет был настолько изысканным, что девушка, не удержавшись, похвалила: