Елена Тодорова - Слишком крута для тебя…

— Я люблю тебя…

— И я тебя тоже… — прошептала Саша, пряча лицо у него на плече.

Второй раз Максим остался ночевать у Сашки. Но уже не одиноко на диване, а на правах жениха у нее в спальне. На ее кровати.

В каждом его жесте Сашка чувствовала, насколько он соскучился, и не стеснялась, отвечая ему с той же страстью.

Максим честно старался не спешить, убеждая себя, что у них впереди еще много совместных ночей. И это ему почти удавалось, до тех пор, пока Сашка не взяла инициативу в свои руки, опрокинув его на спину и забравшись сверху. Она провела рукой по его голой груди и остановилась в области живота, как будто не решаясь, двинутся дальше. Но ее взгляд в слабоосвещенной комнате передавал столько эмоций. Эмоций, которые она еще не умела и боялась озвучить. Но она могла показать ему их…

Месяц спустя Саша оставила должность главного редактора в журнале «Мачо» и перешла в спортивное издание, в котором ей давно предлагали место одного из основных новостников. Больше всего ее уходу удивился Филонов. Он был просто поражен, ведь, уходя, Сашка фактически подарила ему место главного редактора, которое заслужила годами самоотверженной работы.

— Как ты можешь так уйти? — спросил он. — Такие места просто так не даются.

Сашка смерила его беззаботным, даже слегка отрешенным взглядом.

— Просто мне надоело быть женщиной, — на слове «женщина» она сделала явный акцент, не с целью придать пафоса своей речи, а потому что на самом деле, наконец-то, за двадцать девять лет своей жизни стала себя ею ощущать, — которая пишет о мужской потенции.

Филонов смерил ее еще более удивленным взглядом.

— Но спорт тоже не назовешь женским ремеслом, — попытался сыронизировать он.

Сашка широко улыбнулась. И эта улыбка отражалась в глубине ее глаз, ощущалась в каждом движении руки, когда она собирала со стола свои вещи.

— Зато спорт является важной составляющей моей жизни.

Андрей промолчал. Было видно, что он хочет еще что-то сказать, но не может решиться. Для Филонова это было странным.

— Кхм… Я в общем… Вот что хотел сказать… На самом деле… я не отношусь к тебе плохо… — речь давалась ему тяжело, — даже наоборот, — Саша резко повернулась, а Филонов снова умолк, тщательно подбирая слова. — Я… знаю тебя много лет… и, в общем, ты… тебя есть за что уважать! — Как человеку, который привык, говорит окружающим только колкости, ему было неловко. — Ну ладно… Я пойду. — Он снова вернул лицу беззаботный вид и быстрым шагом направился к двери, оставляя Сашку в недоумении.

Подобного она никогда себе даже не представляла. Подумав, она решила, что либо его до такой степени обрадовал ее уход. Либо он не такой плохой человек, каким хотел казаться.

Муха же отпускал ее тяжело. Долго уговаривал, предлагал увеличить оклад. И даже шантажировал, что, если она уйдет, он не скажет ей больше ни слова и жене запретит. На это Сашка только улыбнулась. Она вообще очень часто теперь улыбалась. Порой невольно и не совсем уместно. Она была счастлива и не могла этого скрывать. Это чувство переполняло ее настолько, что иногда возвращались прежние страхи, и она начинала бояться, что все это недолговечно. В такие минуты Макс быстро отгонял грусть. Каждый раз он доказывал ей свою любовь, свою преданность, не давая сомнениям поглотить ее. И она была безумно признательна ему за это, понимая, что у нелюбящего человека просто не хватило бы терпения каждый день бороться с ее страхами. А Макс боролся. Пускай порой это выглядело смешно и нелепо.

— Если бы я не любил тебя так сильно, разве я позволил бы тебя одевать мою любимую футболку со Спанч Бобом? Или постоянно отчитывать моего агента за снобизм? Или спать с левой стороны кровати, несмотря на то, что это и моя любимая половина постели?

И в этом был весь Макс. Открытый, любящий, преданный, задорный. И Сашка верила ему, стоило ей только увидеть его искристые глаза.

Платон Ярославович в свои семьдесят пять лет, наконец-то, вышел на пенсию. Он утверждал, что оставил должность посла из страха, что Макс с Сашей без него натворят глупостей, намекая на горячие нравы обоих. Он ни за что не желал признаваться, что устал и хочет отдохнуть, проводить больше времени с внуком. И Сашка с Максом благоразумно молчали, опасаясь задеть чувства его собственного достоинства.

— К тому же, — говорил Платон Ярославович, — с Веником вы без меня не справитесь. Вон вечно по работам, а за животиной некому взглянуть. — Он сделал глоток зеленого чая и хитро улыбнулся, заставляя Сашку с Максом насторожиться. Так было всегда, когда они замечали эту улыбку. — И, в конце концов, я жду правнуков! Эти все ваши хитроумные ласки, видимо, хороши, но пора приниматься и за более традиционные методы выражения любви.