Джейн Кренц - Таинства ночи

И она тут же примчалась к нему на выручку. Не испугалась ни вертолета, ни ружья Глэдстоуна. Крофт покачал головой, думая о том, как сильно, должно быть, Мерси любила его. Она была готова ради него на все.

За исключением только одного: беспрекословного исполнения его приказов. Она почему-то постоянно делала все наоборот. Когда все это закончится, он займется с ней любовью, он измотает ее так, что она станет совсем безвольной и уставшей, и тогда он объяснит ей, что она должна оставаться на месте, если он сказал ей оставаться на месте.

После чего, решил Крофт, она, вероятно, заявит ему, что она не собака и что она не любит, когда ей приказывают. Она сама знает, как поступать, у нее своя голова на плечах, и будь Крофт хоть семи пядей во лбу, она не собирается слушать его, а сделает так, как считает нужным.

Когда их спор закончится, он, отчаявшись изменить Мерси, снова увлечет ее в постель.

Но сначала ему необходимо было вызволить ее, а это вовсе не обещало быть простой задачей. Пробраться внутрь не составит труда. Он уже продумал, как сделает это. Добраться до Глэдстоуна, возможно, будет сложнее, однако и с этим Крофт справится. Изабель весьма опасна, но все же она слабее Крофта.

Но теперь нужно было сначала вытаскивать оттуда Мерси, а уже потом возвращаться и разбираться с Глэдстоуном. Мерси была козырем в этой игре. Пока она была в имении, Крофта держали на прицеле.

Крофт какое-то время продолжал стоять в тени деревьев, размышляя. Он не замечал ни холода ночи, ни ветра, ни звуков, раздающихся в окружавшей его ночной темноте. Он растворился в собственном существе, погружаясь в его мир, и этот мир наполнил его без остатка. Затем он представил себя на месте Глэдстоуна и постарался предположить, о чем думал в этот момент его враг.

Возможно, Мерси заперли в спальне наверху. Возможно, ее держали внизу под дулом ружья. Однако у Крофта было преимущество: Глэдстоун и Изабель не знали, где он и что намерен предпринять. Он был загадкой для них. Они могли предположить, что он придерживается первоначального соглашения, а в таком случае они не увидят его до рассвета.

Но если они решат, что ожидать от Крофта можно всего, то захотят освободить себе руки. Они сунут Мерси в какую-нибудь клетку, чтобы она не мозолила им глаза. Люди, подобные Глэдстоуну и Изабель, часто не принимают всерьез людей, подобных Мерси. И совершают ошибку. Они не знают, что в критических ситуациях такие, как Мерси, нередко преподносят сюрпризы. В любом случае им не придет в голову пока убивать ее.

Подземелье — единственное место, которое удобнее всего использовать для тюремной камеры. Держать там Мерси гораздо надежнее, чем в спальне наверху. Интуиция подсказывала Крофту, что подземелье не только хранилище книг.

Глэдстоун, решил Крофт, скорее всего оставит Мерси в подземелье. Открыть дверь изнутри она не сможет.

Крофт прикинул еще раз. Да, надо идти на поиски его любимой, отчаянной Мерси в подземелье. Если ее там нет, то он будет искать по всему дому. Но он обязательно ее найдет.

Он долго еще стоял, спрятавшись за осиной, дожидаясь, пока не стемнеет окончательно. Фонари, освещавшие двор, были единственным источником света в этих непроглядных сумерках, но, по мнению Крофта, их свет был лишь тщетной попыткой спастись от прихода ночи и ее власти.

Теперь он мог видеть, как две темные тени передвигались по двору имения. Доберманов спустили с цепи. Однако собаки меньше всего беспокоили Крофта. Он понимал их, и они отвечали ему взаимностью.

Самый простой способ пробраться в дом — через стену. Ему предстоит преодолеть электронные охранные камеры, но это для Крофта — раз плюнуть. Ограниченные в своих способностях мониторы были установлены для того, чтобы распознавать людей, а не призраков, сказал себе Крофт.

Затем он должен пробраться к вертолету, а потом — к единственному оставшемуся в имении автомобилю. На машины он потратит всего несколько минут. А затем он проникнет в дом.

Крофт всей грудью вдохнул чистый, холодный воздух, позволяя его энергии разлиться по всему телу. Темнота была его другом и союзником. А он сам — всего лишь одной из рожденных ею теней. Он скользнул по тропинкам, которые никогда не увидят другие люди, и двигался так тихо, что звук его шагов не могло различить ни одно человеческое ухо. Ночь — это его стихия.

Мерси металась по подземелью. Сколько она еще сможет здесь продержаться и не сойти с ума? То ей казалось, что стены надвигаются на нее и скоро она окажется задавленной книжными стеллажами. То она начинала задыхаться. Она хотела вырваться из этой клетки, быть на крыше, в вертолете, висеть над пропастью — где угодно, только не здесь.