Маурин Ли: На краю Принцесс-парка

– Но если так, – непринужденно произнес Том, – то, может быть, мы забудем о войне, взрывах, болезнях, больницах, врачах и медсестрах – и просто поговорим?

Оливии следовало бы ответить что-то наподобие: «Нет, это тоже против правил», но вместо этого она лишь тихо сказала:

– Да о чем еще говорить?

Она и так многое о нем знала. Том был родом из Бостона, его родители – он называл их «стариками» – были ирландцами. Ему было двадцать три года, он работал в принадлежащем его отцу книжном магазинчике, а в 1917 году, когда Америка вступила в войну, пошел добровольцем в армию. Его полное имя было Томас Джеральд О'Хэган, и у него было две сестры и пять братьев, все старше его. Оливия также знала, что этот высокий улыбчивый американец ирландского происхождения с черными волнистыми волосами и глазами цвета торфа нравился и некоторым другим медсестрам. Но ей он не просто нравился – она была в него влюблена и постоянно думала о нем.

Тома привезли в госпиталь три недели назад, у него была глубокая рана на ноге и двусторонняя пневмония. На следующий день его должны были отправить в Кале в больницу для выздоравливающих. После того как здоровье Тома окончательно поправится, он вернется в действующую армию, в свою часть. Словно напоминая о его скором отъезде, из темноты доносился лязг механизмов санитарного поезда, который стоял на близлежащей станции на запасном пути, уже почти готовый к утреннему отправлению.

Том же почти ничего о ней не знал – лишь то, что ее зовут Оливия Джонс и что она его ровесница. Она родилась и выросла в Уэльсе и никогда не покидала родных мест, пока два года назад не приехала во Францию работать медсестрой. Кроме того, Том знал – он просто не мог этого не видеть, – что ее никак нельзя было назвать красивой. Внешность у нее была совсем невыразительной – бледное лицо, светло-голубые глаза…

– Что ты будешь делать, когда закончится война? – как бы невзначай спросил Том.

– Закончу обучение. Я уехала из Кардиффа так быстро, что не успела сдать выпускные экзамены на курсах медсестер.

– А ты можешь закончить свое обучение в Штатах?

Девушка затаила дыхание:

– Зачем это мне?

– Потому что в Штатах живу я, – низким, напряженным голосом произнес Том. – Я буду там работать и хотел бы, чтобы ты была рядом со мной. Оливия, ты выйдешь за меня?

– Но ведь мы почти не знаем друг друга, – пробормотала она и подумала, как глупо все же притворяться, что она удивлена вопросу, которого желала всем сердцем и о котором молилась каждую свободную минуту.

Том нетерпеливо махнул рукой:

– Милая моя, идет война, ужасная война – самая худшая из всех, что знал мир. Сейчас у людей просто нет времени на то, чтобы получше узнавать друг друга. Я полюбил тебя с первого взгляда.

Прижав ее руку к своим губам, он хрипло продолжал:

– Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал!

Если он так думает, он и впрямь ее любит! У Оливии закружилась голова, и она ответила, что согласна, что и сама его любит. Том стал целовать ее в шею, в щеки, потом нежно сжал ее голову ладонями и поцеловал в губы.

Оливия всегда была робкой, неуверенной в себе девушкой, и это был ее первый настоящий поцелуй. Прижавшись к Тому, она ощутила, как в ее теле что-то оживает.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

Том прижал девушку к своей груди так крепко, что у нее перехватило дыхание.

– В тот же день, в ту же минуту, как закончится эта проклятая война, мы поженимся, – с хрипотцой произнес он. – Я буду писать тебе каждый день, и, если нас переведут в другое место, я сразу сообщу новый адрес, чтобы ты могла отвечать мне. Ты дашь мне свою фотографию?

– Несколько месяцев назад меня сфотографировали с пятью другими медсестрами, – еле слышно сказала Оливия. – Я могу отдать тебе этот снимок.

– Я тоже хочу подарить тебе кое-что.

Том протянул руку. На его среднем пальце блеснуло золотое кольцо. Оливия и раньше обращала на него внимание и даже сначала думала, что Том женат, – но потом поняла, что кольцо надето не на тот палец.

– Это обручальное кольцо моего деда, – объяснил Том, снимая кольцо. Его темные глаза сияли. – Перед самой смертью он дал каждому из внуков что-то особенное. Я получил это кольцо. Оно слишком большое, но для твоего среднего пальца, наверное, подойдет. А еще ты можешь носить его на цепочке на шее.

Кольцо оказалось слишком большим для всех пальцев Оливии. Она положила его в нагрудный карман своего длинного белого передника, пообещав, что при первой же возможности купит цепочку.