Татьяна Тронина - Магнолии, девушка, солнце…

Она открыла глаза – зеленовато-серые, бессмысленные спросонья, и уставилась в потолок, по которому шустро бегали солнечные зайчики. Светлые брови, светлые пушистые ресницы, делавшие взгляд простым и бесхитростным, как у теленка.

Овальное ровное личико, прозрачные розовые губы, маленький подбородок – признак слабохарактерности его обладательницы.

Ветер знал всех живущих и живших на этой планете, он видел все со дня сотворения мира. Он был так же стар, как Земля, как сияние Солнца, как тусклый блеск Луны по ночам. Он был ровесником морю и рассыпанному повсюду песку. Точно с таким же нахальством он щекотал лица фараонов в Древнем Египте, завитые бороды ассирийских царей и пудреные щеки королей времен Ренессанса. Простолюдинов и прочих же было – без числа.

Эта девушка оказалась одной из бесконечного числа многих, и она, как и все прочие, звонко чихнула, когда ветер весело защекотал ей ноздри.

– Апчхи! – сказала она. – Сквозняк какой-то…

– Будь здорова, – немедленно отозвалась Людмила с соседней кровати. – Который час?

– Спасибо, – пробормотала Маруся и, приподнявшись на локте, посмотрела на часы. Потом упала назад и снова закрыла глаза. – Пора вставать.

– Так что же ты лежишь?

– Сейчас-сейчас… – Все так же, не открывая глаз, Маруся прикоснулась рукой к волосам и произнесла более твердым голосом: – Колтун какой-то на голове! Что с волосами делать, не представляю…

– Ничего, вернешься в Москву, все пройдет. Это от воды.

– Вчера один тип ко мне пристал, такой странный… Странный и страшный. У тебя бывало так – вроде ничего особенного, а тебе страшно, аж мороз по коже?

– Бывало, – легко согласилась Людмила и села на кровати. – Дел сегодня… С детьми одной тетки буду сидеть ночью, они с мужем на экскурсию уезжают, а детей брать с собой неохота…

У всех аниматоров в отеле была возможность подзаработать дополнительно – в свободное от основной работы время они могли предложить гостям свои услуги в качестве беби-ситтера, то есть няньки. Кроме этого, продавали CD-диски с музыкой (от продажи каждого шел в карман определенный процент), распространяли билеты лотереи «Бинго» – и тоже не бесплатно. Владельцы сувенирных лавок платили свой процент, если аниматоры приводили к ним покупателей…

После полудня Маруся оказалась по какой-то надобности в холле, где располагалась стойка администратора – «ресепшен». Здесь также встречали и провожали гостей – небольшая толпа ждала автобуса в аэропорт.

И вдруг Маруся увидела того самого незнакомца, едва не сломавшего ей палец. Тот в широких льняных шортах и оранжевой «гавайке» цедил через трубочку прозрачный коктейль из бокала, развалившись на плетеном диванчике.

Перед ним стояла сумка-тележка, а через плечо был перекинут планшет. «Уезжает!» – обрадовалась Маруся. Она спряталась за колонну и некоторое время пристально разглядывала этого человека, так бесцеремонно обошедшегося с ней накануне.

Объявили посадку – толпа плавно потекла к выходу. Незнакомец тоже встал и своей странной, тяжелой походкой направился к стеклянным раздвижным дверям, за которыми стоял автобус.

И только когда он сел в него, Маруся почувствовала облегчение. Она больше никогда и ни при каких обстоятельствах не хотела видеть этого человека.

Далее жизнь потекла в прежнем русле. Солнце светило, море набегало волнами на берег, одни отдыхающие сменяли других.

Основное правило работы оставалось прежним – чтобы гости не скучали, не сидели в своих номерах.

Однажды вечером, во время дискотеки, вдруг погас свет – вероятно, случился перепад электричества. Музыка затихла, возмущенно зашумели гости. Зажглось тусклое аварийное освещение.

– Внимание, шоу барабанов! – тут же закричала Алиса, схватила табуретку и принялась отстукивать на ней ритм. Другие аниматоры тоже принялись колотить по табуреткам – довольно слаженно и весело.

Некоторое время гости, хлопая в ладоши и смеясь, слушали это импровизированное «шоу», потом их интерес начал потихоньку ослабевать. Смех потихоньку затихал.

Тогда вперед выскочили Людмила с Марусей и принялись крутиться в танце живота. Публика моментально воспрянула духом, раздались одобрительные возгласы.

Танца хватило минут на десять, и публика снова начала скучать.

Тогда ребята грянули «Марсельезу» – в этот вечер на танцполе было особенно много французов. Бурные овации, зрители в один голос принялись подпевать. Далее наступила очередь «Подмосковных вечеров», которые тоже были хорошо приняты, но на третьей песне интерес публики снова принялся слабеть.