Сандра Кэнфилд: Любимая

Энджелина утратила способность трезво мыслить. Ее потрясло сообщение Галена о том, что он собирается расправиться с ирландцем и теткой Люки, а также его замечание, насчет их любовной связи. Никто - даже обожаемый ею отец Джон - не был таким, каким, казался поначалу. Единственное, что осталось реальным, был холодный, угрожающий взгляд мужа. Его замечание относительно чутья, которому следует доверять, таило в себе угрозу…

Гален шагнул к ней, еще сильней напугав Энджелину. Она заставила себя гордо выпрямиться и вскинуть голову.

– Знаешь, что мое чутье говорит о тебе? - тихо поинтересовался он, гладя пальцем уголок ее губ.- Оно говорит, что, как и Кипперд, ты не была мне верна.

– Н-не понимаю, о чем ты,- с трудом проговорила Энджелина.

– Прекрасно понимаешь,- ласково возразил он, продолжая поглаживать ее губу так, словно они были сгорающими от страсти любовниками.- Признайся мне во всем, и я не стану наказывать тебя. Попробуй только соврать, и пожалеешь, что родилась на свет.

Энджелину охватил ужас, беспросветный, как ночь, но она не отвела взгляда.

– Я не знаю, какого ответа ты ждешь.

– Он - твой любовник?

– Любовник? Кто…

Теперь его пальцы образовали вилку, словно тисками сжав ее губы. Захват усилился.

– Стали… ли… вы… любовниками?… - медленно и внятно повторил Гален. Энджелина почувствовала, что это - его последний вопрос.

– Нет,- еле слышно прошептала она. Про себя Энджелина молилась, чтобы Бог простил ее ложь.

Гален неожиданно отпустил ее. Он отвернулся, как будто поверил ей, сделал шаг к двери, но вдруг неожиданно обернулся и, резко взмахнув рукой, ударил жену по щеке.

– Лгунья! - хрипло крикнул он. Удар был настолько силен, что Энджелина повалилась на пол.

У Энджелины потемнело в глазах. Она тщетно цеплялась за последние проблески ускользающего сознания. Усилием воли ей удалось победить дурноту. Но с болью справиться не удавалось. Болело все - щека, бедро, которым она ударилась, падая, уязвленная гордость.

Ухватившись за диван, она попыталась подняться, но не смогла, и снова опустилась на пол, убеждая себя, что через минуту поднимется. Ей необходимо встать на ноги. Энджелина отпустила экономку, дежурившую у постели Хлои, и теперь ей обязательно надо проведать сестру. Надо не дать Галену добраться до Хлои, если он решит сорвать зло на ней. Гален… Где он?

– Ах ты, лживая шлюха! - услышала Энджелина и, подняв голову, увидела, что он сорвал ее портрет со стены над камином. Картина полетела на пол, свалив столик и разбросав стоявшие на нем безделушки.

Услышав грохот, Энджелина прижала руку к губам. Ее пальцы окрасились кровью. Послышался крик Хлои, зовущей сестру. Ей надо подняться на ноги. Господи, помоги мне встать! На этот раз Энджелине удалось привстать на колени, а потом выпрямиться во весь рост.

Словно вспомнив о ней, Гален обернулся. Его взгляд смягчился, словно он впервые увидел жену после разлуки. Казалось, он не замечает ни ее растрепанной прически, ни струйки крови, стекающей из уголка рта.

– Говорил ли я тебе, красавица, что мы захватили и твоего любовника?

Он лгал. Энджелина чувствовала, что он лжет. Наверняка это вранье, хотя она не понимала, почему Роуэна нет до сих пор. Он должен был найти для них комнату и вернуться за ней, но его все не было.

– Это правда, - сказал Гален. - Он умрет вместе с Мари Камбре и Киппердом. Пока мы тут беседуем, их везут в доки.

– Нет,- возразила Энджелина, страшась потерять рассудок.

– Да,- настаивал он,- и я намерен сделать это своими руками.- Гален улыбнулся, словно вспомнил о чем-то приятном: - Не желаешь ли съездить со мной на верфь и посмотреть, как я буду убивать его?- Прежде чем Энджелина успела вымолвить хоть слово, он продолжил: - Да, мне кажется, это хорошая мысль. Тогда ты будешь последним, что он увидит.- Улыбка Галена расплылась шире, он подошел к Энджелине.- Я готов даже на более благородное предложение: если ты скажешь ему, что никогда не любила его, я убью его быстро.- Теперь он стоял прямо перед Энджелиной: - Что ты думаешь по этому поводу, моя красавица? Ненависть, которую Энджелина питала к этому человеку с первых дней брака, вырвалась наружу, словно гной из раны, и, казалось, заполнила собой все вокруг.

– Я думаю, что ты - самое омерзительное создание, какое только есть на земле! Глаза Галена злобно сверкнули.

– С твоей стороны было глупо так говорить.

– Нет,- возразила она,- я глупо поступила, что не сказала этого раньше,- не дав ему ответить, женщина добавила: - больше я не склонюсь перед твоей злой волей. Можешь убить меня, если захочешь. Я буду только рада.