Ирина Сафина - Чужой крест

Тишина давила на плечи. Лиза до боли сжала кулаки и, глядя в июльскую ночь, зашептала:

— Господи… Если ты существуешь, сделай так, чтобы все изменилось… Неужели это моя судьба такая? Все время быть брошенной? Сначала родители, а потом… сколько раз было это потом! Они все уходили, слышишь?! Они все бросали меня! Я люблю, а меня бросают… Не хочу! Господи, не хочу!! Пусть все изменится!!! Ты ведь можешь сделать это! Подари мне другую судьбу!! Другую судьбу!!!

Последние фразы Лиза уже кричала. С надрывом, истошно, выплевывая их в ночь.

И где-то там, в бескрайней вышине, качнулся незримый маятник, пришли в движение шестеренки грядущих событий, и Всевидящее Небо начало обратный отсчет…

Утро не задалось. Виктория, матюгнувшись, еще раз провернула ключ в замке зажигания. Мотор натужно похрипел и замолчал. Виктория с силой ударила ладонью по панели и ойкнула, почувствовав резкую боль в пальце. Длинный ухоженный ноготь переломился пополам, повредив кожу. Из царапины выступила кровь.

Виктория еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Сначала, в шесть утра, ее поднимает с постели звонок Вильгельма. Он спешил сообщить, что через два дня летит к ней в Москву на крыльях любви! Сомнительное счастье! Потом эта проклятущая машина… Виктория криво усмехнулась, вспомнив слова улыбчивого менеджера автосалона, который три месяца назад заверял: «Вы не будете знать проблем! Это супер машина!». Конечно, супер, кто спорит? Только супер-тварь! Все три месяца эта супер престижная кастрюля заводится, когда хочет, тормозит, когда вздумается, а работники автомастерских лишь разводят руками и таращат глаза, уверяя, что машина исправна. Теперь еще ноготь… маникюр к чертям, а через три часа съемка. Для завершения картины не хватает звонка от бывшего…

Не успела Виктория об этом подумать, как телефон зазвонил. Сердце учащенно забилось. Виктория с опаской бросила взгляд на дисплей и шумно выдохнула. Звонил Глен — коллега по подиуму, гей и ее единственный друг. Она звонила Глену с утра несколько раз, но абонент в зоне доступа отсутствовал.

— Гришка, привет! — Виктория из вредности всегда называла Глена его настоящим именем. Глен злился, и это ее забавляло. — Как я рада тебя слышать!

— Что стряслось на этот раз? — с недовольством проворчал он.

— Вильгельм решил приехать ко мне через два дня! Делал прозрачные намеки на важное сообщение. Боюсь, он решил сделать мне предложение!

— Лапусик, и от чего паника? Разве ты этого не хочешь?

— Хочу, что б мне лопнуть! Еще как хочу! Стать баронессой… Гришка, это моя мечта!

— Еще раз назовешь меня этим ужасным именем — обижусь, — пригрозил Глен, но после добавил миролюбиво: — Так в чем проблема?

— Гри… Глен, ты что, забыл? Развод еще не состоялся, а по брачному контракту я лишаюсь права на половину имущества, если будет доказана моя измена! Славкина служба безопасности подошвы стерла, таскаются за мной, следят, а тут такой подарок судьбы! Ты Вильгельма видел, он — божий одуванчик с болезненной тягой к правде! Эти хорьки живо к нему подход найдут, и он все расскажет. Я не хочу терять деньги. Нельзя ему приезжать! Что делать, а, Гришь?

Глен молчал, видимо, размышляя. Меж тем, Виктория снова и снова проворачивала ключ, пытаясь завести машину. Наконец, после долгого фырканья, мотор довольно заурчал.

— Есть! — победно воскликнула Виктория и выжала газ. Машина послушно покатила вперед к выезду на Ленинградский проспект.

— Что?

— Не обращай внимания, это я от радости. Машина завелась. Чего молчишь? Что посоветуешь? — допытывалась Виктория. Одной рукой она прижимала к уху сотовый, а другой выкручивала руль, совершая чудеса маневрирования, чтобы вклиниться в плотный поток машин. По утрам движение на Ленинградском проспекте напоминало гигантскую анаконду, чья шкура — шоссе — была покрыта тысячами извивающихся и блестящих в лучах восходящего солнца чешуек — машин.

— Лети к нему.

— Не поняла…

— Лети в Германию, к Вильгельму. Завтра. Опереди его.

— Ты с ума сошел! У меня съемка в рекламе, потом сессия для глянца. Да и вообще, мое бегство будет выглядеть подозрительно… Славкины топтуны потащаться за мной, встретятся с Вильгельмом, и результат будет тот же.

— Тори, лапусик, в тебе слишком много эмоций и мало практичности. Пошевели воспоминаньями. Кому ты вчера сказала «нет»?

— Как кому? — не поняла Виктория. — Нателле, но причем тут она? Тоже мне, предложенье предложила! Отказаться от выгодной фотосессии тут, чтобы выйти на какой-то сомнительный показ в Дрез…