Элизабет Беверли: Как заарканить миллионера

— Не сомневаюсь, что все это хорошо известно и вам. Идет эволюция. Все меняется — климат, растения, животные. И люди тоже.

Адам молчал. Но вовсе не потому, что Мак его озадачила. Эволюционные процессы в данный момент его нисколько не занимали. Взгляд зеленых глаз девушки вызывал в нем чувства, какие уважающий себя мужчина не должен испытывать к чужой жене.

Но сейчас он мечтал об одном — забыть о ее муже. А потом сделать так, чтобы и она о нем забыла.

Загнав запретные чувства в глубины подсознания, Адам вернулся к разговору:

— А вам не кажется, что эта книга оскорбительна и для женщин? Что в ней проповедуется? Что всякая женщина спит и видит, как бы заполучить богатого муженька, который возьмет на себя все ее проблемы. Разве не с такими взглядами борются феминистки уже бог знает сколько лет?

Дорси покачала головой.

— Нет! Бог знает сколько лет мы боремся за то, чтобы женщины получили возможность выбирать. Что станет делать та или иная женщина, когда получит право выбора, — ее дело. Важно, чтобы выбор был. И потом, — добавила она, — Лорен Граб л-Монро вовсе не утверждает, что каждая женщина обязана найти себе миллионера.

— Вот как! А о чем же, по-вашему, книга? — фыркнул Адам.

Дорси пожала плечами.

— На мой взгляд, это прежде всего социальная сатира.

— Социальная сатира? — изумился Адам. — Ну и1ну! Что же «сатирического» в убеждении, что деньги — чужие деньги, заметим — могут решить все проблемы?

Она снова взглянула ему в глаза, и Адам снова ощутил страстное желание выкинуть из головы все мысли о ее муже. Может быть, он работает в ночную смену и не узнает, если она немного задержится…

— Деньги действительно могут решить почти все проблемы, — спокойно ответила она. — Хотите знать, почему чужие деньги?.. Скажите, пожалуйста, давно ли мужчины позволили женщинам самим зарабатывать себе на жизнь? Даже сейчас за одну и ту же работу женщина получает меньше, чем мужчина.

— Вы любой разговор превращаете в лекцию, — пробормотал Адам.

Знал бы Адам, как он недалек от истины!

— И не пытайтесь сменить тему! — нервно оборвала его Дорси.

— Вы в самом деле так думаете? Что женщинам меньше платят? По-моему, это из области городского фольклора, — усмехнулся Адам.

Она выпрямилась и закатила глаза к потолку.

— В самом ли деле я так думаю? Да, я на самом деле так думаю. Больше того, я хорошо это знаю!

Он разочарованно покачал головой.

— А я-то считал вас умной женщиной, Мак.

— Я и есть умная, — без ложной скромности ответила она. — Женщины действительно получают меньше. И знаете, почему? Потому что деньги — это независимость. А мужчины, которые, увы, до сих пор правят миром, не позволят нам выйти из-под контроля.

— Господи, с чего вы это взяли?

Дорси сделала многозначительную паузу.

— Да потому, что тогда вы станете нашими рабами.

От такого ответа Адам на несколько секунд потерял дар речи. Восстановив самообладание, улыбнулся — по крайней мере, понадеялся, что эта гримаса сойдет за улыбку. От одной мысли стать рабом такой женщины мозги его, казалось, размягчились… а вот кое-что другое, наоборот, затвердело.

— Хотелось бы продолжить эту увлекательную беседу, — проговорил он, — но что-то мне подсказывает, что с замужними женщинами подобных разговоров вести не стоит.

Она залилась краской — словно только сейчас вспомнила, что у нее есть муж…

Но тут их беседу прервало появление нового посетителя. Глядя, как Мак широко улыбается новому клиенту, Адам сказал себе: «Спокойнее, приятель, эта женщина не для тебя» — и повернулся к вновь прибывшему.

Двадцатичетырехлетний Лукас Конвей был младше Адама на пятнадцать лет — и на целую жизнь. В своих мешковатых «докерах», свободной белой рубашке и кислотной расцветки галстуке он казался полной противоположностью шефу, не являвшемуся в клуб иначе как в тройке от Хьюго Босса. Светлые волосы, синие глаза и широкая мальчишеская улыбка молодого журналиста составляли разительный контраст с черноволосым, смуглым и суровым Адамом.

Впрочем, по характеру шеф и его сотрудник были похожи. Оба гордились своим журналом и из кожи вон лезли, чтобы сделать его лучшим в стране мужским журналом. Оба не признавали авторитетов, смеялись над стереотипами и не боялись бросать вызов обществу. Наконец, оба были упрямы и умели добиваться своего.

Порой Адам опасался, что это последнее качество рано или поздно выйдет боком. Им уже случалось сталкиваться лбами: до сих пор все разрешалось миром, но Адам понимал, что так будет не всегда. Что ж, мир журналистики жесток, и выживает в нем сильнейший. Даже если речь идет не о горячих новостях, а всего-навсего о развлекательном чтиве для мужчин.