Элен Алекс - Мечты сбываются

— Меня не поймут бабушка Аманда и тетя Бетси.

— О да, — сказала я, — это для них будет впервые.

Мы рассмеялись.

— Я буду тебе звонить каждые два дня, — сказала она.

— Разрешаю — каждую неделю, — сказала я.

— Хорошо, по выходным.

— И еще с тебя письма с фотографиями. Должны же мы тут быть уверены, что ты не зря там проводишь время.

— Я согласна, — улыбнулась она, — мне как раз прислали последние отчеты о раскопках. Все мои предположения подтвердились.

Я видела, как начали гореть ее глаза, и подумала, что хорошо, что заговорила об ее отъезде первая. Все-таки приятно брать на себя ответственность за поступки других людей.

И теперь вряд ли бабушка Аманда с полным правом сможет отчитывать ее за отъезд. Ведь это я настояла на этом, а мама и так торчала целый месяц возле моей постели.

Всю ночь перед ее отъездом мы проговорили. Дурманящий ночной воздух из открытого окна наполнял комнату, а где-то неподалеку шептал свои истории океан.

— Помнишь, как в детстве ты боялась смотреть в ночное небо? — сказала мама.

— Я и сейчас не особо доверяю этим звездам, — улыбнулась я.

— Есть вещи, о которых лучше не задумываться, — посоветовала она.

— Это я уже поняла. Но есть вещи, о которых не можешь не думать.

— Например?

— О том, что было и будет. О том, почему что-то случилось именно с тобой. О том, о чем можно только мечтать. И о чем мечтать даже не рекомендуется. И почему Вселенная не сходит со своего пути.

— Ну с этим все просто. Для этого существует мировой порядок.

— Как хорошо иметь маму, которая может ответить на любой вопрос, — улыбнулась я.

Она тоже улыбнулась.

— Любовь всегда будет окружать твою жизнь, — сказала она, — ты только слушай и замечай знаки этой любви. Дикие птицы над океаном, теплый ветер за окном, улыбка незнакомца, ворчание бабушки Аманды — все это проявления любви к тебе.

— Я знаю это, — сказала я.

Я понимала, что она говорит о том, что все будет хорошо. Но я тоже об этом знала.

Бабушка Аманда, любительница дешевых мыльных опер, опять бог знает что устроила.

— А ты не хочешь найти офис где-нибудь рядом с домом, заняться научной деятельностью и быть поближе к нам и к своему ребенку? — поджав губы, спросила она.

— Хочу, — ответила моя мама, — да не все в моей власти.

И, хлопнув дверью, ушла собирать дорожный саквояж.

— О, Фредерик! — обратилась бабушка Аманда к портрету дедушки Фредерика. — Я, конечно, никогда особо не жалуюсь, но ты видишь, как мне тяжело?

Это был запрещенный прием, бабушка Аманда прибегала к нему в самых торжественных случаях. Например, когда хотела показать всем в доме, как она недовольна сложившимися обстоятельствами и не в ее силах их изменить.

Но никакие уловки ей опять не помогли. Ни натравливания на мою маму тети Бетси, ни воззвания к портрету дедушки Фредерика, ни горькие вздохи у кровати больного ребенка.

И только когда мама уехала, бабушка Аманда вошла в мою комнату, села в кресло и с улыбкой сказала, что гордится моей матерью. Я улыбнулась и сказала:

— Я знаю это.

— Не обращай внимания, когда я ворчу на нее, — посоветовала она.

— Я и не обращаю, — призналась я.

— Ну не до такой же степени! — рассмеялась бабушка Аманда.

Без мамы мне особо скучать не пришлось, на следующий день к нам пришел Ричард Камер. Он шумно ввалился в наш дом с шутками и улыбками, но было видно, что ему тяжело таскать ногу, почти целиком закованную в гипс, он чуть не упал на пороге.

Бабушка Аманда отнеслась к его визиту с подозрением. Но надо отдать должное Ричарду Камеру, он ни разу во время своего визита не упомянул о Санди Хоггарде.

Это была его дань уважения к чувствам бабушки Аманды и к ее решению отказать Санди от дома. Ричард Камер принимал ситуацию такой, какая она была, и понимал, что все должно разрешиться само собой.

Но в его визите так же ясно чувствовалась направляющая рука его друга Санди Хоггарда. Даже если они и не обсуждали этот визит друг с другом.

Ричард Камер вошел в мою комнату и сказал:

— Привет, Доминик. Я тут просто проходил мимо.

— Я так и поняла, — улыбнулась я.

Он попытался наклониться и обнять меня в знак приветствия, но мы оба увидели, что это нереально, и рассмеялись. Хотя его положение было явно лучше моего, он мог передвигаться на костылях, а я не могла даже встать с кровати.

— Вот, решил спуститься с гор и узнать у врачей, не снимут ли они мне гипс уже сейчас, — сказал Ричард Камер, показывая на ногу.