Алина Знаменская - Вероника

— И я тоже подпевал бы. С тех пор как ты уехала, я только и делал, что выл на луну.

— Послушай! Ты, наверное, голодный! — спохватилась Вера.

Сухарев усмехнулся:

— А у тебя в квартире найдется что-нибудь помягче, чем этот палас?

— В каком смысле?

— Ну, кровать воры не вынесли?

— Не знаю.

Она переместилась в сторону спальни и толкнула дверь. Кровать на месте. Только на многочисленных полках шкафа-купе зияет пустота.

— Вещи вынесли, а кровать оставили, — сообщила Вера.

— Вот и славно, — заключил Сухарев.

Он поднял ее и понес в спальню. Вера почувствовала, как постепенно оттаивает в его руках, как жизнь возвращается к ней. Она с удовольствием пробовала ее на вкус. У жизни был горьковато-пряный оттенок и великолепная смесь ароматов леса. Жизнь дарила ей нежность любимого мужчины, обещала наслаждение, манила за собой в неведомое ЗАВТРА. Впервые за многие месяцы Вера без страха подумала о будущем. Ей уже не казалась невероятной возможность счастья. У нее все будет хорошо. А почему нет? Она выпила до дна свою чашу страданий. Все плохое когда-нибудь кончается.

Активное тепло, исходящее от Егора, убеждало ее в этом.

И когда потом на кухне он жарил яичницу им на ужин, она почти спокойно набрала на мобильнике телефон больницы и спросила о состоянии матери. Там все оказалось без изменений. Но Вера знала, ей подсказывала интуиция, что ничего страшного сейчас случиться не может. Черная полоса в ее жизни закончилась.

Сухарев вошел в темноту и зажег огонь.

Колеса лязгнули под головой, и поезд с легким скрежетом затормозил. Вероника открыла глаза и поднесла поближе руку с часами.

— Полвторого, — сообщил Сухарев с верхней полки.

— Ты не спишь?

Сухарев покачал головой. Спрыгнул вниз.

— Колеса мешают? — улыбнулась Вероника и покосилась на крупный рыжий апельсин, качающийся на столике.

— Через полчаса — таможня. И к тому же поезд часто тормозит, боюсь, что ты свалишься с полки.

Вероника сладко потянулась и взбила подушку. Сухарев усмехнулся, поймал покатившийся апельсин и стал аккуратно срезать ножиком тонкие полоски корки. Поезд понемногу разгонялся. Вероника жмурилась, попадая в полосы белого света фонарей, и с аппетитом поглощала ватные продолговатые корки. Купе заполнял острый цитрусовый аромат.

— Как ты можешь это есть? — ворчал Егор, отрезая очередную тонкую дольку. — Горько ведь?

— Не-а, — хитро щурилась она. — Сладко…

Покончив с коркой, женщина быстро и заразительно расправилась с сочными дольками.

Сухарев подвинулся к ней и осторожно устроил ладонь на ее животе.

— У бедного ребенка уже отрыжка апельсиновая, — ворчливо пробормотал он, наклоняя голову. Он приложил ухо туда, где только что держал ладонь.

— Что там слышно? — поинтересовалась Вероника. — Что делают дети в два часа ночи?

— Его твои апельсины могли разбудить, — бухтел Сухарев. — Ты бы лучше бутерброд съела.

— Пора привыкнуть к капризам беременной женщины.

— Беременность тут ни при чем. Ты просто сильно волнуешься. Ты дрожишь от мысли о предстоящей встрече. Разве не так?

Вера подобрала под себя ноги и укрылась одеялом.

— От тебя ничего не скроешь, — улыбнулась она. — Да, я волнуюсь. Я не видела дочь столько лет! Не представляю, какая она, как воспримет меня, что скажет, о чем спросит. Я не могу не думать об этом!

Сухарев спрятал в свою ладонь ее холодные пальцы.

— Она хочет тебя видеть. Иначе не согласилась бы на встречу.

Вероника недоверчиво мотнула головой.

— Это ни о чем не говорит. Можно хотеть увидеть человека, чтобы сказать, как ненавидишь его.

— Не выдумывай. Ты должна настроиться на хорошее. Утром мы будем в Германии. Нас встретит твоя сестра. Ты обо всем ее расспросишь.

— Ты прав, дорогой. Готовь документы, скоро таможня.

На рассвете, когда поезд пролетал мимо мультяшных крошечных ферм, напоминающих декорации к Красной Шапочке, Вероника уже собралась и сидела полностью одетая. Муж спал, и она не торопилась его будить. Ему собраться — минутное дело. А вот ей действительно необходимо собраться с мыслями и привести в порядок эмоции. Кажется, с тоге? самого дня, когда в квартире раздался звонок из Германии, душа ее не знала покоя. Инга разыскала Юлю!

Более того, они виделись несколько раз, и Юля даже бывала у тетки в гостях!

— Надеюсь, теперь ты простишь меня и перестанешь дуться? — спрашивала Инга ничуть не изменившимся голосом. — Собирайся и приезжай ко мне. Юля жаждет познакомиться с матерью.