Арина Зимняя: Никому тебя не отдам

- Гадость какая! Совсем опустился!

- Ты зачем пришла? - к Кириллу все же вернулся дар речи. Кого-кого, а Ядвигу он не ожидал увидеть.

- Да вот, до меня дошли слухи, что моя сестра может остаться без кандидата на роль крестного папочки. К тому же, меня не устраивает пьющий крестный!

- Решила повоспитывать? - Кирилл вальяжно развалился на диване. Голова его немилосердно болела, легкое опьянение давало о себе знать, отсутствие нормального питания последние несколько дней тоже.

- Подъем, Покровский! - вдруг приказала Ядвига. - Поднимай свою пьяную задницу и тащи ее в холодный душ. Чтоб был здесь уже трезвый и переодетый!

- Ты не обнаглела? - вкрадчиво спросил ее Кир.

- Кирилл. Делай, как тебе говорят. В противном случае, я позвоню Кире. Она не обрадуется тому, что услышит.

Встав под ледяной душ, Кирилл от души выматерился.

Через сорок минут посвежевший Кирилл обнаружил в кухне на столе ужин, а в гостиной Ядвигу, прикорнувшую на диване.

Стоя над крепко спящей девушкой он с удивлением отметил, что Ядвига сильно осунулась и похудела. Под глазами были черные круги, тонкие, ранее изящные пальцы, теперь были костлявыми. Кирилл накрыл девушку одеялом, а сам отправился ужинать.

- Покровский! Не смей мне пить! - донесся ему вслед сонный и злой голос Ядвиги и она опять уснула.

- Не буду, - прошептал он в ответ. Прикрыл дверь на кухню и позвонил Богдану.

Ядвига работала на износ. Богдан рассказал, что после вахты с Кириллом, Ядвига появлялась дома только на ночь, все свое время отдавая работе. Она уходила в семь утра, приходила около двенадцати и падала практически замертво. В деньгах Ядвига не нуждалась. Смысла в ее изнуряющем графике никто не видел. И только мимолетная фраза Богдана о затяжном запое Кирилла заставила девушку изменить привычный график, и появиться дома раньше.

- Шпионить нехорошо! - раздался уставший голос Ядвиги. Оказывается, девушка проснулась и поплелась на кухню попить воды. Тут-то она и услышала, как Кирилл расспрашивает Богдана о ней.

- Не спорю. Кстати, вкусно готовишь! - Кирилл отсалютовал ей вилкой. Ядвига залпом выпила бокал воды и ушла обратно.

А Кирилл, немного подумав, позвонил своему заму и потребовал завтра приготовить все отчеты по деятельности компании.

Наутро Ядвига обнаружила себя на кровати в объятиях Кирилла. Кирилл, жестоко ударенный костлявым кулачком в грудь в свое оправдание просипел, что единственный раз нормально выспался. Был немедленно прощен, но сама Ядвига подхватилась в панике - на работу она таки проспала.

- Ядвига! - остановил мечущуюся девушку Кирилл. - Все равно опоздала! Отоспись нормально!

Кое-как он уговорил ее поспать.

И проснулась она только поздно вечером, когда сам Кирилл уже просмотрел все доклады и отчеты своих работников.

- Проснулась? Вот и умница. Есть будешь?

Сонная Ядвига, замотанная в его халат, на ней смотревшимся безразмерным, помотала головой.

- Не хочу! - отказалась она.

- Анорексичка! Кости торчат! - поддел ее Кирилл.

- Алкоголик! - не осталась в долгу Ядвига.

Обмен 'любезностями' перерос в полноценный скандал, во время которого Ядвига оставила Кирилла без сервиза.

Зато к двенадцатой тарелке, разлетевшейся осколками по полу, Кирилл выяснил, что она его - кретина запойного любит. К пятнадцатой усвоил, что ей плевать на его огорчения по поводу замужества Киры. А после заварочного чайника твердо пообещал разгневанной Ядвиге больше не пить. Перекидав в Кирилла еще три чашки, от которых он успел увернуться, Ядвига рухнула в обморок. От истощения и нервного перенапряжения.

Впоследствии, Кирилл шутил, что Ядвига ему понравилась с третьей тарелки. Эта взрывная парочка долго не могла найти общий язык, переворачивая вверх тормашками все.

Помирились они в больнице, перед самым рождением Даниила. Там же Кирилл и сделал ей предложение (к безумной радости и облегчению Богдана).

Спустя восемь лет в большом просторном доме семьи Радовых собралась многочисленная компания.

- Даня! Прекрати мучать кошку! Лучше иди к тете Ядвиге! - пытаясь не повредить саму многострадальную кошку (между прочим, чистокровную потомственную сибирячку с ангельским терпением) я выдирала ее из рук довольного сына.

- Мама! Ну ей же нравится, когда я ее глажу! - сопротивлялся Даниил, перетягивая Мусю на себя. Кошка стоически терпела себя в качестве каната и только укоризненно поглядывала на нас обоих.

- Да оставь ты их в покое! - не выдержал Кирилл, громко стонавший на лестнице от смеха над нами.