Ольга Ясинецкая: На соискание счастья

На ступеньках ЗАГСа уже ждала полная дама с приглашающе-радушной улыбкой.

— Проходите за мной. Располагайтесь.

Кто брачующиеся? Попрошу ваши паспорта.

— У меня только права, — почему-то обрадовался Кирилл.

— Права! Может, подойдут права? — завопила Тамара. — Доставай. Права же у тебя есть?

Дама покачала головой, но спорить не стала.

Кирилл порылся в кармане и нехотя положил на стол книжечку в кожаной обложке.

Тамара вытряхнула свою сумочку на соседний стол и из горки разных мелочей достала паспорт.

— Мне сказали, вы торопитесь? Поэтому без церемоний.

— Нет. — Кирилл забрал свои права и отошел от стола.

— Что, простите?

Кнецке побледнел, посмотрел на часы и вцепился в рукав Марии Петровны. Потом достал из кармана носовой платок размером с маленькую простынь и стал утирать крупные капли пота.

— Что он делает? — не выдержав, взревел Кнецке. — Осталось четыре минуты.

Кирилл огляделся, подошел к Таше.

Она стояла рядом с Антонио, растрепанная, измазанная чем-то блестящим, все еще немного пьяная и такая любимая, что от желания прижать ее так, чтоб захрустели все ее косточки, сводило скулы.

Он взял ее за руку и оттащил подальше от Антонио.

— Ты, правда, хочешь, чтобы мы поженились?

— Да. — Слезы побежали из Ташиных глаз, потому что до сих пор она сражалась за благополучие Кирилла и ей не приходило в голову, что сейчас он станет чужим мужем и для нее закончится эта история. Навсегда.

— А почему тогда ты плачешь?

— Потому что я… — губы задрожали, и Таша отвернулась.

Кирилл двумя руками взял ее лицо:

— Пожалуйста, стань моей женой.

— Почему?

— Потому что я влюбился в тебя в тот самый день, когда увидел впервые. С той самой минуты я мечтаю целовать эту родинку, но ты все время ускользаешь от меня. Может, раз у меня есть шанс получить наследство, прельстишься хоть на богатство?

Таша задумчиво потрогала свою родинку.

— На богатство? Пожалуй.

Тамара испарилась еще в ЗАГСе. Антонио уехал в гостиницу. Юля вернулась домой в каштановом парике, чуть длиннее тех волос, которые остались в салоне.

— Что здесь происходит? — спросила она, указывая рукой на Ташу и Кирилла, сидящих рядом. Да дело и не в том, что рядом. Просто видно было, что они вместе, и все тут.

— Свадьба.

— А что с наследством? Я немного опоздала. Введете в курс дела? — Юля уже давно перестала переживать из-за прически. Ничего. Волосы отрастут. И тут до нее дошел смысл слова «свадьба». Она взяла со стола чей-то бокал, наполненный вином, и, осушив его, вытерла ладонью губы.

— Значит, все-таки успела предупредить, дрянь.

Она пошла в комнату, посбрасывала в сумку первые попавшиеся на глаза вещи.

— Надеюсь, что-то мне достанется по закону? Бабушка, ты не против, я у тебя переночую? — И, не дожидаясь ответа, хлопнула дверью так, что закачалась люстра.

— Час ночи. И мне пора. — Кнецке откинулся от стола и достал телефон. — Елена Петровна, вы едете?

— Никуда она не едет. Мы спустимся в мою квартиру и прекрасно разместимся.

Елена Петровна посмотрела на сестру и улыбнулась. Такая же своенравная и настырная. В гостинице остались вещи, но спорить со старшей сестрой не захотелось.

— Да. Мы тоже пойдем, — засобирались Вика, Андрей и Славик.

— Рановато, конечно, свадьба закончилась, и «горько» не кричали, — завел было капризничать Андрей.

— Ага, и не подрался никто, — подхватила Вика.

Когда все столпились у дверей, Мария Петровна вдруг всплеснула руками:

— Подождите! У меня есть вопрос, и я не отойду от этой двери, пока не получу ответ. Терпеть не могу умирать от любопытства.

Почему отец оговорил такое странное условие в своем завещании? Да еще так подробно. Когда господин Кнецке читал всю эту историю, я не стала перебивать, но сейчас может мне кто-нибудь объяснить, почему претендент на наследство непременно должен быть женат?

Елена Петровна и господин Кнецке переглянулись несколько сконфуженно.

Старшая Петровна смотрела исподлобья и не думала отступать.

— Ну хорошо. Я скажу тебе. — Елена Петровна взяла за руку Андрея.

— Не обижайтесь, мой мальчик, на то, что вы сейчас услышите. — И обратилась ко всем:

— Видите ли, мой отец недолюбливал геев и считал, что обязан позаботится о том, чтобы средства, заработанные им за нелегкую долгую жизнь, должны принести новые возможности нормальной семье, где будут дети, внуки, правнуки. — Она пожала плечами. — Такова была его воля. Он имел на это право.