Чайка София - Загадай желание

Комната была обита ореховым деревом, а не красным бархатом, как можно было ожидать. Зеркала на всю стену, пушистый ковёр, мягкий свет, большой диван с подушками всевозможной формы...

Неужели в этой комнате его незнакомка принимала клиентов? Но ведь она уверяла его, что не работает проституткой. И он поверил. Максим всегда считал, что продажные женщины не отдаются желанию так щедро, так искренно. Ладно. Пора прекращать это самоистязание. Сейчас он, наконец-то, рассмотрит её, увидит, что она обыкновенная шлюха, успокоится и навсегда забудет, как забыл многих перед ней.

- Заждался, милок! - прозвучал низкий хриплый голос, и в комнату вошла рыжеволосая женщина.

Максиму вдруг стало так легко на душе, будто камень свалился. Даже сам удивился. Збруева больше не интересовало лицо женщины.

Это был не ЕЁ голос.

Да и тело вблизи выглядело слишком дряблым. Видимо, он так сильно желал видеть свою рыжеволосую красавицу, что похожая копна волос, фигура и хорошо продуманное освещение сыграли злую шутку с его воображением.

- Я только хотел сказать, что вы хорошо танцуете. - Максим собрался уходить.

- За двести баксов? - танцовщица выглядела очень удивлённой. Она подошла вплотную к Максу.

- Я высоко ценю талант. - Збруев сделал шаг к двери.

- Ты уверен, что не хочешь остаться? Я хорошо не только танцую. - Женщина придвинулась ближе и упёрлась грудью о его торс. Максу в нос ударил приторный запах духов и табака. Это точно была не та женщина. - Сюда не часто заходят такие красавчики.

Надо уносить ноги!

- Благодарю за комплимент. Но мне пора на работу. Если бы не это...

Женщина разочарованно отступила.

- Приходи ещё. Я буду танцевать только для тебя. И не только танцевать.

- Всего хорошего. - Максим выбежал из комнаты для свиданий, как ошпаренный. Но удивительно счастливый от сознания того, что ошибся. Вернее, не ошибся в своём пусть даже временном выборе.

Алеся готовила начинку для равиоли из шпината и свежей рикотты. Виктор расхаживал по кухне и тщательно следил за работой своих помощников. Он становился за спиной девушки и не удержался от напоминания:

- Алеся, не забудь положить мускатный орех и молотый чёрный перец.

Затем шеф-повар повернулся к остальным и громко продекламировал:

- Дети мои, не забываем, что известный лондонский кулинар Антонио Карлуччио неслучайно выбрал своим девизом слова: "Минимум суеты, максимум аромата!" Трудимся, трудимся, и желательно молча.

Алесе и не хотелось разговаривать. Вот уже несколько дней она пыталась убедить себя, что её колечко когда-нибудь найдётся, а если и нет, то ничего страшного не случилось. Каждый день у сотен людей пропадают какие-то вещи. Но это мало помогало. Она всё равно была расстроена.

Хорошо ещё, что "итальянец", кажется, не пожаловался хозяевам ресторана на её неловкость. Во всяком случае, никто не обсуждал с ней это происшествие и, возможно, даже не знал о нём. Тем лучше. Алесе вовсе не хотелось искать другую роботу. К тому же девушке было бы крайне неприятно узнать, что этот неординарный мужчина обсуждает с кем-либо её поведение. Даже если он и не догадывался, что его сообщница по ночному приключению и растяпа в поварском колпаке - одна и та же женщина.

А ещё эти эротические сны с его участием! Аля на утро помнила их содержание во всех мельчайших подробностях. И даже сейчас, раскладывая на раскатанное тесто начинку, девушка покраснела от возбуждающих воспоминаний. Это было настоящее наваждение. Алеся усилием воли пыталась отвлечь себя от навязчивых мыслей, но это ей плохо удавалось. Оставалось только одно - смириться с ними, а заодно и с тем, что подобное больше никогда не произойдёт. К сожалению. Девушка вздохнула.

Осталось приготовить соус из томатов.

Усталый и раздражённый Максим Збруев спускался в лифте вместе с толпой студентов, праздновавших завершение сессии на крыше ресторана. Казалось, работа "Итальянского топаза" не вызывала опасений. Но Макс всё равно проводил здесь всё своё время, забросив на время другие рестораны. Он оправдывал своё пребывание здесь юным возрастом своего детища, молодостью персонала, необходимостью проследить за работой управляющих и администраторов, короче, кучей всяких несущественных причин. Но в главной причине он не не решался сознаться даже самому себе.

Он посмотрел на свой мизинец, точнее на перстень и подумал о женщине. О двух женщинах, вздохнув, признал Збруев.