Джин Реник - Верь мне!

— Это индейский ребенок.

Сирота. Вот еще одна проблема. Карандаш Томасона забегал по листу бумаги.

— Да. Луизита и Сара были майяскими индианками, — ей не удалось скрыть раздражения, сквозившего в ее голосе.

Да какая разница! А если бы Адам свалился с луны?

— И какие у вас планы в связи с ребенком?

Капитан Томасон чувствовал себя очень несчастным: две смерти, ребенок, пропавший без вести отец. Сколько проблем. Похоже, сегодня ему будет не до танцев.

— Я собираюсь усыновить его, — в ее ушах звучал наказ Жорже Каюма: «Он индеец вне зависимости от того, что станут говорить ваши законники». — Я готова уладить все формальности законным путем.

— Я не сомневаюсь в этом, мисс. Но, во всяком случае, вы должны знать, что дети — самая большая наша ценность, — осторожно сказал он. — Поэтому необходимо соблюсти все условности.

Элисон побледнела. Они не смогут вылететь домой завтра утром.

— Сколько времени потребуется на это?

— Мы переговорим с гватемальскими властями. Не волнуйтесь так, пожалуйста. Я уверен, что все будет прекрасно.

Элисон била дрожь. Она не думала, что этот кошмар начнется уже здесь. Она рассчитывала на подобный разговор в аэропорту, но никак не раньше. Она умоляюще взглянула на Зекери, прося у него поддержки.

— Как быстро мы сможем все это уладить, капитан? Вы же знаете, мы — туристы и нам необходимо срочно вернуться в США. Эта женщина говорит правду. Я был с ней, когда все произошло. Я дам вам показания и поклянусь в их правдивости. Все это может быть также засвидетельствовано Жорже Каюмом, старостой майяской деревни. Я буду рад съездить с вами туда сегодня же вечером, чтобы все выяснить.

— Мне очень жаль, но это невозможно, — капитан Томасон был сильно встревожен всей открывшейся ему ситуацией. Мало того, что ему сегодня уже не потанцевать с Николой, но теперь, по-видимому, он проведет весь оставшийся вечер, докладывая о деле своему начальнику. Надо начинать расследование. Он записал имя: Жорже Каюм.

— Нужна тщательная проверка, — он постарался успокоить взволнованную женщину. — Если старейшина сможет подтвердить ваши показания, то этого будет вполне достаточно.

— Прекрасно, — Зекери пожал руку молодому капитану, и проводил его до двери. — Леди и ребенку нужен отдых. Если у вас возникнут еще какие-нибудь вопросы, я буду рад помочь вам, приходите в мой номер!

— Сегодня это уже не понадобится, мистер Кросс. Я возьму у вас полные показания завтра утром в участке. Спокойной ночи, мисс, — сказал капитан Томасон с порога. — Не надо волноваться.

Они остались одни.

— Как ты думаешь, долго мы здесь проторчим?

— Я даже не знаю, но, по крайней мере, пару дней. А может быть и дольше.

Элисон шагала из угла в угол.

— Завтра утром я собираюсь вызвать врача к малышу. Я хочу быть полностью уверенной, что он здоров. Я предполагала сначала подождать с этим до Майями, но если…

— Он же совершенно здоров.

— Но он так много спит!

— Все младенцы много спят. Спят, едят и пачкают подгузники. Это все, что они могут делать в возрасте трех недель. Поверь мне, отцу со стажем, сон — это норма, это признак здоровья. Кстати, и нам не мешало бы поспать.

Он поцеловал ее в лоб.

— Ложись спать, не надо ни о чем волноваться. Мы дадим им показания обо всем случившемся, они перепроверят их, и через пару дней мы сможем свободно уехать отсюда. До завтра. Я зайду рано утром.

Он открыл дверь и чуть не столкнулся с Вуди, которая только собралась постучаться в номер. Зекери наклонился и поцеловал старушку в щеку.

— Если ей что-нибудь срочно понадобится, мой номер — напротив.

— Ну хорошо, ты ответил на мой немой вопрос, — прошептала Вуди, заглядывая в корзину с ребенком. — Я как раз собиралась выяснить, не хотите ли вы, чтобы я провела эту ночь где-нибудь в гостях. А?

Элисон вспыхнула и зашептала в ответ.

— Это совершенно ни к чему.

— Я, кстати, отличная нянька, если ты хочешь… ну…

Элисон бросила носок в свою соседку по номеру.

Этой ночью ее сон был беспокойным, ей снился ягуар. Преследуемый собаками, он опять прыгнул через ее тело — и оказался в ловушке, на уступе скалы внутри пещеры, залитой черной водой, плещущей у его мощных лап.

Рассвет следующего дня был ясный и золотистый, наступила пятница. Зекери встал рано и вышел на белый песчаный пляж за отелем, чтобы не спеша прогуляться вдоль кромки воды и еще раз обдумать свои будущие показания по поводу смерти Луизиты. Если бы все это случилось в США или даже в Белизе, образ его действий был бы самый простой: он доложил бы о случившемся в полицию и всеми силами содействовал бы расследованию. Вина его и Элисон состояла только в том, что они в злополучный час оказались в злополучном месте.