Инга Берристер: Влечение

Глаза Батистена враждебно смотрели на сестру.

— Отец держал все это в тайне. Я обещал ему, что никому ничего не расскажу.

— Ну, я-то ему никаких обещаний не да вала, — сухо заметила Элиза. — И я твердо намерена докопаться до правды. Почему отец решил сделать такой подарок Сюзанне Лубан. Откуда он вообще знал ее и Франсуа Рулен. В чем тут дело?

Батистен еще больше нахмурился и неуютно заерзал в кресле.

— Отец… подарил вазу… служанке в качестве приданого, ну как свадебный подарок.

— Подарил служанке? — не унималась Элиза. — Но почему? Он ведь никогда не отличался щедростью.

— Да не знаю я! — Батистен раздраженно пожал плечами. — Меня это не касалось.

— Батистен, — угрожающе сказала Элиза, — ты что, хочешь, чтобы я обо всем расспросила мать Софи Дюфур? Уж она-то расскажет мне, почему ее бабушке подарили такую вещь.

— А она ничего не знает! — торжествующе ухмыльнулся Батистен. — Ее бабушка умела держать язык за зубами. Да и старый Рулен едва ли особо трепался на эту тему. Скорее всего они унесли эту тайну в могилу.

— Батистен, — нахмурилась Элиза, — извини, но я тебя не понимаю.

— А тебе нужно все объяснить подробно? — Батистен неожиданно успокоился, и в глазах его заплясали веселые чертики. — С Сюзанной, которая в то время работала у нас в доме, случилось то, что иногда случается с молодыми девушками, и ее нужно было срочно выдать замуж. А у старого Рулена как раз умерла жена. Детей у него не было, и он был не против, но тут показала характер девица. Она заявила, что с ней обошлись несправедливо, и грозила устроить скандал. Вот отцу, чтобы она успокоилась, и пришлось подарить ей вазу…

— Подожди, — перебила его все еще не вполне понимавшая Элиза. — Ты хочешь сказать, что прабабушка Софи работала у нас в доме? И что она была беременна от нашего отца? И что он выдал ее замуж за Франсуа Рулена, откупившись вазой.

— Ну, отца ты знаешь не хуже меня, — совсем развеселился Батистен. — А что касается девицы, так она сама захотела эту вазу. К тому же удачно вышла замуж.

— О Боже, Батистен, ты и к ней несправедлив, и к отцу, — резко оборвала его Элиза, и на лице у нее появилась растроганная улыбка. — Думаю, отец действительно любил ее, но не решился жениться из-за боязни вызвать скандал. Как же! Чтобы кто-либо из Гренье женился на служанке! А она, бедняжка! Ведь ей тогда было лет семнадцать-восемнадцать, не больше. И она, наверное, его очень любила.

— Кого? Франсуа Рулена? Вряд ли. Он был вдвое старше ее.

— Не Рулена, остолоп! Отца! — прикрикнула на него Элиза. — Бедная, бедная девочка! — Она на мгновение задумалась. — Значит. Софи не только из Руленов. Частично она Гренье.

— Гренье, Гренье, — ворчливо подтвердил Батистен. — Только не надо болтать об этом, где попало. Я дал отцу слово.

— Успокойся, едва ли Софи станет предъявлять по этому поводу какие-нибудь претензии, — оборвала его Элиза. Она думала о том, что, пожалуй, Фернан, дядюшка Софи, унаследовал некоторые из самых неприятных особенностей своего характера не от Руленов, а от Гренье.

Эгоизм и жадность — эти качества то и дело проявлялись в мужской линии семьи Гренье. Таким был Жорж — брат Доминика и сын Батистена. И сам Батистен с годами становился все несноснее. Да и их отец некрасиво поступил с бедной девушкой. Хотя, наверное, все-таки именно любовь заставила его расщедриться.

Задумчиво глядя на брата, Элиза размышляла о том, что, понравится это ему или нет, а Софи и Иву придется рассказать всю правду. Равно как и полиции. Только бы это помогло разрешить все проблемы! Дело ведь не в этой вазе, а в том, чтобы эти двое научились верить друг другу.

Внезапно проснувшись, Софи резко села в кровати и, не понимая, что ее разбудило, прежде всего попыталась обеими руками защитить живот. Однако древний материнский инстинкт тут же подсказал ей, что здесь все в порядке и притаившейся в ней новой жизни ничего не угрожает.

Что же ее все-таки разбудило? Откуда это неприятное и тревожное ощущение? Сквозь жалюзи было видно, что на улице сияет утреннее солнце. В комнате все, как обычно, дышало спокойствием и уютом. Вчерашний кошмар, судя по всему, окончился для нее благополучно. Уж если кто и пострадал, то это Ив…

Ив! При мысли о нем сердце Софи сжалось с такой силой, что она едва не вскрикнула от пронзившей все тело острой боли. Уже в следующее мгновение она знала: с Ивом несчастье, ему нужна помощь. Знала это с такой уверенностью и определенностью, что спустя несколько секунд, ураганом ворвавшись в спальню Арлетты, принялась остервенело трясти за плечи сладко посапывавшую подругу.