Ольга Сакредова - Тариф на любовь

Иван был возбужден. Мозг заработал в извечном направлении завоевания, так же как подсознание Насти, отягощенное моралью веков, инстинктивно соорудило защитную броню. Жених, который никогда не станет ей мужем, стены квартиры, замок на дверях, явное нежелание поддерживать знакомство и соседское доброжелательство — это не факт, не хвастовство, не набивание цены. Это защита — безрассудная, скоропалительная и паническая.

Это был вызов, проигнорировать который не в состоянии мужское Я — тоже подсознательное.

Только теперь, спустя шесть дней после необычного столкновения, Иван понял, что включился в игру, правила которой определяла капризница судьба. Он не хотел, что бы Настя сдалась быстро, он и не думал укладывать ее в постель, скорее был бы разочарован таким финалом. Но она поднимала его настрой, вызывала на губах глупую улыбку и озорные огоньки в глазах. Иван уже не мог контролировать себя, когда вдруг прорывалось необузданное красноречие или, напротив, костенел язык; когда его охватывала необъяснимая радость или ни с того ни с сего одолевали тревога и беспокойство.

Настя не была красавицей, не выделялась среди других ни броской одеждой, ни ярким макияжем, ни притягивающим взгляд поведением. Но она нравилась Ивану. Что-то в ней было родное, близкое ему. Как симоновская Родина — тихий уголок, то, что называют Домом. В своем Доме Иван хотел мира, а потому надо было наладить отношения с Настей, перебороть ее отчужденность и агрессивность. И лучше всего начать с добрых дел.

Обо всем этом он думал, наблюдая за девушкой и девочкой, которые, сидя на бордюре, уплетали пирожные и весело переговаривались.

— Поиграем еще? — попросила Катя, с удовольствием уничтожив заслуженный приз.

— Я бы с радостью, — вздохнула Ася, — но у меня дома такой кавардак…

— Что? — Катя не поняла последнего слова.

— Беспорядок страшный, — объяснила Ася. — Надо идти делать шкафы.

— Ты сама их делаешь? — изумилась девочка.

— Приходится, — еще раз вздохнула Ася. — Когда я соберу эту проклятую мебель, ты придешь ко мне в гости?

Катя кивнула в знак согласия.

— А почему она проклятая?

— Потому что у меня ничего с ней не выходит. Ну, пока! Не скучай.

Ася поднялась, взяла сумки в руки и, махнув головой Кате на прощание, пошла домой.

Она вставила ключ в замок, когда за спиной раздался голос:

— Здравствуй, Настенька.

Горестно вздохнув про себя, Ася медленно повернула голову. Иван держал в руках набор отверток и пассатижи с видом заправского плотника.

— Здравствуйте, — нехотя ответила она. — Все ищете работу?

— Жалко терять только что приобретенный опыт, — шутливо посетовал Иван. — Вдруг кому-то пригодится… Тебе, к примеру. Чего тянуть, ждать, когда появится время у Юлиана, а рядом пропадают свободные руки?

— Вы умеете убеждать, — недобро усмехнулась Ася, открыв дверь. — Входите.

Она наклонилась за сумками, но Иван перехватил их быстрее.

— Если согласилась использовать меня, то уж на всю катушку… м-м-м… — От удара Асиного затылка о его подбородок у него из глаз посыпались искры. Он выпрямился, зажмурившись от апперкота хрупкой Насти.

— Меньше будете говорить.

— Настенька! — растягивая гласные, взмолился Иван, открыв глаза и сверкнув густой синевой взгляда ей в лицо.

Она отвернулась, скрывая улыбку и борясь с желанием ударить его еще раз.

Иван отнес в кухню сумки и пошел в комнату, где дожидалась своего мастера деревянная пирамида. Ася разложила продукты по местам, села на стул и задумалась.

Странный народ мужчины. Одного не допросишься, другого не выдворишь. Юлиан говорил, что собрать мебель — раз плюнуть, сосед — что намучился, пока собрал. Однако этот мученик без слов, без просьбы приходит и делает, а тот, кто поднаторел, палец о палец не стукнет. Интересно, для кого она старается? Кто будет жить в этом доме?

— Настя, иди сюда, помоги.

Не этот голос она хотела слышать. Но шкафы нужны именно ей. Ася встала и пошла в комнату.

— Подержи так, пожалуйста.

Ася взяла деталь, которую держал Иван.

— Вот так — на весу, чтобы пазы сошлись.

Он начал ввинчивать болт. Ася завороженно смотрела на напрягшиеся красивые руки Ивана. Неожиданно в памяти всплыло, как они ласкали ее — большие и нежные, с длинными крепкими пальцами. Ласкали умело, быстро находили чувствительные точки, и она стонала, словно пела сирена, от прикосновения чутких пальцев музыканта любви…

Ася вздрогнула. Иван поднял голову и с улыбкой подмигнул.