Ирина Лобановская: Женщины президента

Вдобавок она слишком подружилась с какой-то Юлей, девушкой, очевидно, слабой и хилой, и часто шастала к ней домой. Новая подруга с некрепким здоровьем жила одиноко, а потому нуждалась в помощи и присмотре более опытной Валентины. А Танька, в свою очередь, подружилась с девочкой Сашей, и тоже, по примеру матери, опекала ровесницу.

В женскую дружбу Виталий не верил никогда, относился к ней с большим предубеждением и подозрением. Поэтому Вальке он не доверял ни на грош, скептически выслушивал ее объяснения, произносимые с широко распахнутыми ему навстречу, чересчур честными, ясными глазами и неизменно насмешливо хмыкал. Ему, в общем, все равно… Он заставил себя так думать, убедил в этом, но каждый раз, когда видел переполненную радостью жену, впадал в глухое бешенство.

Наконец он сообразил расспросить дочь: а вдруг Танька что-то знает? Во всяком случае, сможет ему прояснить некоторые детали… И дочь не подвела.

Она охотно говорила о дяде Артеме — он даже выше тебя, папа! — о том, как они давно, с самой зимы, часто гуляют в парке, а Таня с Сашей, дочкой дяди Артема, вместе играют и бегают…

С самой зимы… Идиот!..

Правда, в этих невинных прогулках не было ничего предосудительного… Женаты.., с детьми… Но Виталий не вчера родился и прекрасно знал, что почем… Вот только надо ли ему вмешиваться?.. И он благоразумно решил подождать.

Она неслышно подошла сзади в пустом коридоре, положила ему руки на плечи и прижалась — так спокойно, так откровенно, так нагло — рисковая женщина! — что президент на мгновение растерялся. Не столько от ее беспредельной смелости, сколько от своей собственной реакции. Очевидно, он уже так привык к своему положению между несколькими симпатичными стульями — еще немного, и их тоже станет двенадцать, как в широко известной книге, — что созрел моментально и готов был ей ответить. И ответил…

— Ты когда сегодня освободишься? — спросил он, повернувшись. — Я в шесть подъеду к универсаму на углу. Там тебя заберу… Идет?

— Идет, — мило улыбнулась она и поправила сползшие на нос очки.

У нее тоже был изумительный низкий голос…

А Юлька больна надолго и всерьез, и помешать им некому..

Без пятнадцати шесть в кабинет неожиданно вошла Валентина. Тихий океан серых глаз…

Шеф явно торопился уезжать и нервничал.

— Что? — спросил он недовольно. — В воскресенье, как всегда, в двенадцать…

Сильно споткнулся на первом слове…

— У нас серьезные проблемы, задержись, — сказала Валентина.

И положила на стол несколько бумаг.

— Без Юли все ломается и катится в тартарары.

Вот посмотри, что подписала Петрова…

Тарасов глянул и опустился на стул. Валентина с интересом, пристально изучала выражение лица президента. Оно стало жестким и властным. Сейчас заклокочет дремлющий вулкан…

— За что это мы должны платить? За неполученный товар?! Что за странные, не согласованные со мной предоплаты? А из чьего кармана?! Она совсем ополоумела?!

Валентина безразлично пожала плечами. Тебе виднее, шеф… Ты здесь самый главный…

Тарасов шарахнул кулаком по столу. Валентина не пошевелилась.

— Тамара, — тихо, запутавшись с первым слогом, сказал в трубку босс, — Петрову немедленно ко мне!

Тина, ты останься!

Она снова меланхолично пожала плечами. Денежные документы Валя случайно обнаружила на днях на столе новой бухгалтерши-растрепы… И взяла себе: хотела либо посоветоваться с Юлькой — как лучше себя вести? — либо подождать ее выхода… Но ждать было больше нельзя.

Они остановились в коридоре возле темной и, как предполагалось, пустой комнаты… Но там не ко времени оказалась непутевая офисная уборщица Зина, вдруг решившая привести несчастную каморку в очередной раз в порядок…

Болтливая баба не утерпела. Валентина вошла в комнату своих подчиненных в тот момент, когда они все, задыхаясь от восторга, слушали явно приукрашенный, изобилующий множеством присочиненных деталей и подробностей рассказ уборщицы Зины о том, как «эта ваша вся из себя важная Жанна Александровна — не подступись! — прямо вешалась — ни стыда, ни совести! — на президента».

— А он что? — спрашивали с горящими глазами менеджерши.

Сейчас моментально разнесут повсюду эту свежевыпотрошенную новость…

— Да что — он? — пожимала плечами Зина уборщица. — Мужик — он и есть мужик! Ему жена не жена, дети не дети! Эта ваша Жанна его так облапила, что он прямо весь, бедный, затрясся!