Элисон Пейс - Секс в большом искусстве, или Как охмурить гения

Неожиданно я увидела сразу двух Йенов, все вокруг закружилось, сначала медленно, затем быстрее. Последнее, что я услышала, был встревоженный возглас: «Джейн!» Колени подогнулись, меня потянуло вниз, и я мешком упала на землю. Меня вырвало Йену на ноги, и больше я ничего не помню.

К огромному счастью, оставшиеся дни выставки в Санта-Фе выдались очень напряженными. Все скульптуры были проданы, пришлось привезти еще три меньшего размера. Коктейльных вечеринок и торжественных мероприятий было хоть отбавляй. К счастью, с Джорджем Ореганато я столкнулась лишь однажды. Я радовалась напряженной работе днем и вечерним развлечениям, когда все пили шампанское и закусывали сырными палочками: плотный график практически не оставлял времени на разговоры с Йеном. К сожалению, смущение от появления топлесс с последующей рвотой непосредственно на великого скульптора не было единственной причиной моего нежелания оставаться с ним наедине. Признаюсь, мне стало труднее общаться с Йеном, когда я поняла, что люблю его.

Во время выставки в галерее «Большой опоссум» Йен уехал на неделю в Галистео работать над новыми скульптурами, а я много думала о своей практике в музее Уитни.

В обязанности практикантов входило проводить экскурсии, когда все штатные экскурсоводы оказывались заняты. После парного вигвама мне вспомнился один случай: я только что закончила экскурсию для второклассников, и мы стояли на первом этаже музея у самых лифтов, перед уорхоловским монументальным полотном, изображающим банку томатного супа «Кэмпбелл». Как обычно, я спросила, у кого есть вопросы.

— А у Энди Уорхола была любимая девушка? — послышался тонкий голосок.

— Что, прости? — переспросила я.

— У Энди Уорхола была девушка? — громко повторила одна из девочек. Стоявшие перед ней дети расступились, пропуская поближе ко мне.

— Хм… нет, — сказала я. — Не было.

— Почему? — огорчилась малявка.

— Ну, вот не было, и все, — в замешательстве сказала я, надеясь, что увижу еще одну поднятую детскую ручку и смогу переключиться на другой вопрос. Однако никто не рвался ничего спрашивать.

— Но почему не было? — не унималось любознательное дитя.

Нельзя же отвечать ребенку, что у Энди Уорхола не было девушки, поскольку у него был парень.

— Видимо, ему не суждено было встретить свою девушку, — сказала я, надеясь, что малышке этого хватит.

— Не суждено?

— Нет, — подтвердила я. — Не все желания сбываются.

— Жаль. Вот было бы классно, если бы была! — воскликнула девочка.

— Верно, — согласилась я. — Если бы была, было бы классно.

И теперь всякий раз при взгляде на Йена мне приходилось напоминать себе о той экскурсии. Не каждой мечте суждено сбыться, и не важно, насколько все изменится к лучшему, воплотись она в жизнь. Йен был моим другом. Это лучший человек, которого я встречала. Я не хотела признаваться, что питаю к нему не только дружеские чувства, вынуждая сказать: «Джейн, мне очень жаль, но я отношусь к вам сугубо по-приятельски. Простите, если дал повод думать иначе…» Я не хотела услышать такое. Я не хотела ничего, способного разрушить нашу дружбу, лишить меня общения с лучшим человеком в моей жизни.

Каждый день я пыталась забыть о своих чувствах, вспоминая собственный ответ маленькой девочке, спросившей, была ли подружка у Уорхола. Иногда приходится смириться с тем, что желанию не суждено сбыться. Следя за упаковкой скульптур, готовясь к отъезду в Нью-Йорк, я думала — все наладится, если я не откроюсь Йену. Достаточно мне самой знать, что я люблю его.

Выставка-ретроспектива творчества Йена Рис-Фицсиммонса

Нью-Йорк, Нью-Йорк

На торжественном открытии выставки в Музее американского искусства Уитни яблоку было негде упасть. Я очень радовалась за Йена, ставшего не только первым скульптором английского происхождения, удостоенным персональной выставки в Уитни, но и одним из самых молодых представителей современного искусства, которому крупнейший музей устроил ретроспективу творчества.