Изабель Вульф: Разлуки и радости Роуз

Мы хорошо жили, и Деннис стал мне прекрасным мужем. Он краснеет, когда я произношу эти слова, но это правда, и я хочу, чтобы ты это знала. Иногда мне казалось, что он меня спас. Мы поженились в 1965 году. Сначала он работал в скобяном магазине, а потом занялся туристическим бизнесом — тогда как раз открывались первые турагентства, — и дела пошли в гору. Теперь у него собственное агентство, «Новые горизонты». Я пошла на курсы секретарш и стала ему помогать. И никто, даже Деннис, не подозревал, что произошло, не знал, что я убежала от тебя сорок лет назад.

Роуз, я прошу у тебя прощения. Я не хотела так жестоко тебя бросить. Миссис Уилсон я так и не сказала правду, хотя мы поддерживали связь. Мои родители тоже ничего не знают. Для них этот вопрос закрыт. Тебя отдали в приют, а я, не выдержав мысли о том, что придется вернуться в Кемсли, сбежала на другой конец света.

Осталось еще одно, Роуз, и я надеюсь, тебе не будет больно. У меня есть еще ребенок. Девочка. Ее зовут Лора…

Мои глаза вдруг наполнились невыплаканными слезами, а строчки маминого письма расплылись и заплясали перед глазами. В горле набух комок. У меня есть сестра, подумала я. У меня есть сестра. Ее зовут Лора.

Лоре сейчас тридцать два года, она замужем за хорошим парнем по имени Алан, который работает у Денниса в агентстве. У них чудесная маленькая дочка, Элис. Ей шесть лет.

Моя племянница! Я тетя! К моему изумлению, меня переполняло счастье и ни капли обиды. Промокнув глаза платочком, я продолжила читать.

Мы удочерили Лору в 1971 году. — Удочерили? — Я уверена, тебе это покажется очень странным. Но дело в том, Роуз, что после твоего рождения я стала бесплодна. Врачи знали, что Деннис тут ни при чем, поэтому отправили меня на обследование. Разумеется, доктор сразу понял, что я уже рожала, — хотя я заставила его поклясться хранить тайну, — поэтому он сказал, что я бесплодна «по необъяснимым причинам». Но я прекрасно знала эти причины, хоть я и не могла признаться Деннису. Мне казалось, что природа покарала меня за то, что я тебя бросила. Я совершила отвратительный, противоестественный поступок, и теперь Мать Природа наказывает меня за это.

Так я считала. Деннис очень хотел детей и предложил взять ребенка из приюта. Он так много для меня сделал, разве я могла ему отказать? И почему-то мне казалось, что, усыновив чужого ребенка, я в какой-то мере, пусть мизерной, искуплю свою вину перед тобой.

Вот и все, Роуз. Я поведала тебе, что произошло и почему я сделала то, что сделала. Мне очень жаль. Я очень, очень виновата. И больше всего я жалею о том, что мы никогда не увидимся. Но я рада, что у меня есть возможность вот так с тобой поговорить. И хотя я не знаю, прочитаешь ли ты когда-нибудь мое письмо, я всей душой молю Бога, чтобы это было так. С любовью, твоя мама Рейчел.

Я взглянула на часы — десять минут первого. И снова взяла письмо Денниса.

Роуз, я рад, что вы решили найти свою мать, и очень сожалею, что ваши поиски завершились так печально. Но я знаю, что Рейчел была бы очень счастлива, если бы мы встретились. Мы ваша семья, Роуз. Мы вас ждем. Прошу вас, приезжайте.

Пляж Бранкастер, Северный Норфолк,

два месяца спустя, 1 августа

— Ты потеряла ее и нашла, — тихо произнес Тео. — А потом опять потеряла.

— Да, — прошептала я. — Сорок лет она блуждала в потемках. И я тоже.

— Но теперь вы нашли друг друга.

— Да, но все же мы разминулись. Хотя, возможно, мы еще встретимся. Где-нибудь в параллельной вселенной.

— Да. Возможно.

Мы с Тео лежали на спине на песчаных дюнах и смотрели на небо: огромное, бездонное пространство, тянущееся в бесконечность. Черное, как антрацит, усыпанное звездами, словно драгоценными камнями, брошенными наверх чьей-то невидимой рукой.

— Ты теперь, наверное, чувствуешь себя совсем по-другому, Роуз.

Я прислушалась: вдалеке волны разбивались о песок с протяжным, печальным плеском.

— Да. Я чувствую себя… цельным человеком. Теперь я знаю, кто я такая.

— Ты — Роуз из Кэмбервелла.

Я улыбнулась и зачерпнула ладонью холодный песок.

— Забавно, что я родом именно из Кэмбервелла, — получается, что я вернулась к своим корням. Наконед-то у меня такое чувство, будто я — чей-то родной человек.

Он протянул руку.

— Это так. Ты — мой родной человек.

— Не только твой, но и семьи Рейчел — ее родных в Австралии. У меня так много родственников, — пораженно произнесла я и покачала головой. — Так много.

— Да.