— Ты! — выкрикнула Бетси. — Неужели тебе совершенно наплевать на то, что люди не видят и не слышат тебя? Неужели ты не хочешь вернуться к нормальной жизни, Деннис?
Его беззаботность и веселое настроение вмиг испарились.
— Ты говоришь о той жизни, где я должен уволить с работы человека, который спас мне жизнь? — горестно проговорил он, повернувшись к ней. Он обхватил руками голову. — Нет, черт побери, я не хочу возвращаться в ту жизнь, Бетси. И да, мне плевать, что никто не видит и не слышит меня. По крайней мере, никто не видит, как мне стыдно быть тем, в кого я превратился из-за того мерзавца. Меня вполне устраивает, что ты можешь видеть и слышать меня, Бетси.
Он подошел к туалетному столику, снял с зеркала свою шляпу и уставился на голубое перо. Потом, держа шляпу в руке, подошел к ней и заглянул в глаза. Она стояла, не смея отвести взгляд в сторону.
Неожиданно он протянул руку, вынул из кармашка ее рубахи перо и воткнул под ленту шляпы, рядом со своим. Затем надел шляпу на Бетси.
— Знаешь, малышка, только с тобой я становлюсь тем, кем хочу быть.
Наконец все накипевшие за день эмоции выплеснулись из ее сердца. Слезы струились по щекам, и она не в силах была сдержать их.
Деннис обнял ее.
— Ты не должен так говорить, Деннис, — бормотала она, всхлипывая.
Он крепче прижал ее к себе, и она привычно положила голову ему на плечо. И пока она всхлипывала, вздрагивала, шмыгала носом и вздыхала, он молчал, нежно и терпеливо поглаживая ее по спине и плечам.
Наконец она успокоилась и подняла голову. Не говоря ни слова, он протянул ей носовой платок. Она вытерла слезы, высморкалась и снова бессильно уронила голову на его плечо.
— Я люблю тебя, Бетси.
Она снова подняла голову.
— Ты не можешь любить меня.
— Могу, — спокойно сказал он. — И мне кажется, что ты тоже меня любишь.
Она посмотрела ему в глаза, и то, что она увидела там, заставило ее сердце замереть. На правду можно ответить только правдой, грустно подумала она.
— Думаю, что ты прав.
И тогда он поцеловал ее, и в его поцелуе было столько нескрываемой страсти, что ей снова захотелось плакать. И она расплакалась бы, если бы не выплакала все слезы раньше.
Этот мужчина снова целует ее, пронеслось в ее затуманенной голове. Там, в парке, его поцелуи научили ее тело петь, достигая самых высоких нот чувственного наслаждения, о котором она раньше и представления не имела. Теперь в его поцелуе была страсть сердца, которая рождает симфонии.
Погружаясь в дивный поток его нежной страсти, она впервые познала красоту любви, которая существовала до начала этого мира и будет существовать после того, как этот мир исчезнет.
Неудивительно, что только она слышала и видела его, когда все остальные не могли. Ей казалось, что вся вселенная вращается вокруг нее, а ее душа, сама ее сущность, ее дух сливается с этим единственным во всем мире мужчиной.
И об этом знали только Великие Души.
Осторожно взяв его руки, она сняла их со своих плеч и отошла от него.
Еще не время для такой любви. По крайней мере, не здесь и не сейчас.
И Деннис позволил ей это сделать, потому что любил ее.
— Почему тебе так не нравятся слова «я люблю тебя»? — тихо спросил он.
— Дело не в словах, Деннис. Я не могу выразить то, что сейчас испытала. Это был чудесный дар. Но я... Нет, я просто ужасная.
Она сняла шляпу и вернула ему.
— Деннис, пойми, мне просто этого мало. Я хочу большего, — печально добавила она.
— Ты вовсе не ужасная, малышка. Зачем ты так сурова к себе? Скажи, чего большего ты хочешь?
— Ты сам знаешь. Я уверена. — Она на миг опустила ресницы, но тут же снова подняла их. — Мне нужно больше, чем поцелуи, — сказала она, глядя прямо ему в глаза.
За то время, что он провел с ней, он успел полюбить этот прямой и ясный взгляд ее серых глаз.
— Я хочу не только любви, — продолжала она. — Мне нужен и любовник. Я хочу кувырканий в стогу, хочу жаркого, безумного слияния тел в экстазе, судорогах и в поту. Я хочу детей.
Она так смело и честно говорила ему о том, чего он пытался избежать, что каждое ее слово как будто взрывалось внутри него, будоражило, будило, разжигало огонь желания.
Он мог делать с этой женщиной многое: он мог держать ее в своих объятиях, целовать, ласкать. Но он не мог делать то, чего ему хотелось больше всего. И она знала об этом.
— Прости, малышка, — вздохнул он.
— Не нужно просить прощения. Это не твоя вина.
— Правда?
— Конечно. Ты — это твое сердце. Неужели ты этого не видишь? В сердце каждый человек знает, что секс и любовь — не одно и то же. Мое сердце тоже это знает. Но у меня есть еще тело, которое живет по своим законам.
Читать дальше