Анна Яковлева - Шестое чувство

Жениться Русику было рано, да и невесты подходящей не было. Здесь, на севере, его ровесницы уже все заняты, а малышня, вроде племянницы Меланы, Русика не интересовала.

Ничего, у него все впереди. И спереди, как говорит брат Алан.

Несколько лет Симка была благодарна Юлию за комфорт, стабильность, за спокойную, безбедную жизнь.

Помощница по хозяйству, абрисом напоминающая фрекен Бок, двое детей, особняк, в котором жила семья, поездки на острова Юго-Восточной Азии – Симке ничего не оставалось, как стать редкостью, которую можно показывать за деньги: счастливой домохозяйкой.

Юлий по-прежнему большую часть времени проводил в разъездах, а Симу якорем держали дети. Девочки не отличались здоровьем, болели дружно и продолжительно.

Несколько раз Сима заговаривала с Юлием о переезде в теплый климат, Юлий выступал с ответной просьбой – подождать с переездом – и по каким-то одному ему известным причинам держал семью на севере.

И в один из ничем не примечательных дней Симка заскучала.

Ни подруга Алена – разведенка и оторва, ни походы в ресторан, ни знакомство с заезжими знаменитостями, по большей части старперами, состоящими на пожизненной службе у Мельпомены, не избавляли от скуки.

Симке хотелось любви. Не интрижки, а именно любви.

Большой, настоящей, всепоглощающей, как в романах. Или в кино. Чтобы ради Серафимы Юн-Ворожко мужчина был готов на все. Ну, и она чтобы ради этого мужчины тоже была готова на все. Пожалуй, даже важнее, чтобы она…

Мать двоих детей томилась желаниями перед запертой дверью с табличкой «Любовь», как пленница Синей Бороды. Симка слышала близкое дыхание страсти и даже вела мысленные диалоги с воображаемым возлюбленным.

– Я люблю тебя, – доносился страстный шепот из-за запертой двери.

– И я люблю тебя, – с упоением отвечала Симка.

– Мне ни с кем так хорошо не было.

– И мне.

– Я не могу без тебя.

– И я не могу.

И опять стирка, готовка, сопливые носы и горячечное, мучительное ожидание чего-то…

И масса времени на осмысление жизненного пути. Симка с прискорбием подводила итог первому тридцатилетию: два замужества, двое детей и ни одной любви. Хватит с нее. Теперь, когда деньги у нее (ну, у мужа, у мужа!) были, «вместо золота любовь мне подавай», переиначивала Симка песню маминой молодости.

Чуткая Наина улавливала все перемены в настроении племянницы: блуждающая улыбка или недовольно-капризные складки у рта, опрокинутый в себя взгляд наводили на размышления.

– Чего тебя так плющит? – поинтересовалась как-то тетка.

– Не люблю я его, Наина. – Симка села на ладони – ее била дрожь. Неужели она это произнесла?

– Помнится, ты говорила, что тебе не двадцать и любовь тебя не интересует, – беззлобно напомнила тетка дуре племяшке, – ты хоть понимаешь, как тебе повезло?

– Наина, – пожаловалась дура племяшка, – не могу больше! Тоска жуткая.

– Тоска? Ах ты, маленькая дрянь! – прошептала Наина. – Ты посмотри, в кого ты превратилась!

Симка непроизвольно втянула живот. Замечание было несправедливым и потому обидным. Серафима действительно прибавила в весе, но это ее совсем не портило. Скорее наоборот. Мягкая женственность и округлость некоторых мест ничего, кроме эрекции, у мужа не вызывала, как и у других представителей противоположного пола. Талия, правда, слегка поплыла, но это от скуки. Ей нужна встряска. Взрыв эмоций, полет в астрал, умопомрачительная страсть – все, чего Юлий не мог дать по определению.

– Надоело все.

– На шейпинг запишись и перестань таскаться по кабакам. Стыдно людей. Замужняя женщина, тьфу. – В сердцах Наина чуть не плюнула на иранский ковер ручной работы.

Симка обняла тетку, зарылась в плечо:

– Нанка, не пили, и так тошно.

– Тошно тебе? – похлопала племянницу по спине тяжелой рукой Наина. – Прямо Катерина в «Грозе». Тошно тебе от безделья. Возьми в руки книжку, детям почитай, а то ведь мозги тоже жиром заплыли.

– Ой, отстань. – Симка оторвалась от Наины и бросила вороватый взгляд на часы.

– Что, – перехватила взгляд тетушка, – опять куда-то намыливаешься?

– Нан, пятница…

– Тебе-то какая разница? Пятница у тех, кто работал.

Симка вскинулась:

– Я, что ли, не работаю? А кто все это делает? – Рука описала круг.

Что есть, то есть: нигде ни пылинки, ни соринки, ни пятнышка. Это у них в роду.

– Ну да, а твоя фрекен Бок валяется перед телевизором на диване или по магазинам шарится, шмотки покупает, пока ты нормативы по домоводству сдаешь, – проворчала Наина.