Елена Усачева: Дева. Звезда в подарок

— Сама говорила, что тебе Ткаченко нравится, а теперь ругаешься!

— У каждого в жизни бывают ошибки, — пробормотала Юля, не отводя глаз от противоположного берега.

— Ничего себе ошибки! — Ирка сделала два шага по склону, но тут же поехала вниз, окатывая подругу фонтаном камешков. — Мы из-за тебя тут ноги ломаем, я спать не могу — пенка эта чертова такая тонкая, что мне кажется, я лежу на голой земле… Каша манная поперек горла встала. Запах дыма мне везде мерещится. А рюкзак? Сама понесешь мой рюкзак, раз такая умная!

— Не шуми, — Юля всего лишь поморщилась на эту длинную обвинительную речь.

— Нет, я буду шуметь! — кипятилась Ирка. — Кто нас затащил в эту тмутаракань? А расписывала-то — Алтай, красота, птички, цветочки, компания веселая! Ничего себе веселая! Один кривой, другой косой, и ни один костер развести не может!

— Никто не знал, что так получится. — Юля упрямо сверлила взглядом реку. Она была такая легкая, такая веселая, все в ней было правильно. И камни, и перекаты, и звон струи, и даже солнце отражалось строгим красивым рисунком. И только Иркин крик тут был лишним. — Ты вместе со мной ходила на сборы. Все сама слышала.

— Я слышала? — Харина метнулась туда-сюда по берегу.

Она бы разнесла здесь все к чертовой бабушке — и эту глупую речку, и бестолковые горы, и даже солнце ее сейчас бесило. Лучше бы дождь, честное слово. Ой, мамочки, о чем она?

Ирка хлопнула себя ладонью по губам. Не надо дождь! Не надо! Еще недельку без дождя. Им дойти до этого чертова озера, а там, говорят, до людей рукой подать, через ледник перебраться — и все. Не надо дождя! Вообще ничего не надо!

— Олег Палыч обещал легкую прогулку по пересеченной местности! — не менее сердито, но уже гораздо спокойней заговорила она. — А мы уже второй день идем через какое-то болото. И если кто-нибудь опять заболеет, я больше с места не сдвинусь! На меня нагрузили все Катюхины вещи. Она выздоровеет, я на нее свой рюкзак повешу.

— Болеть плохо, — качнула головой Юля. — Тем более в походе. Ты разве не видишь, как она расстроена? Да если бы не Палыч, она так и волокла бы свой рюкзак. А ей нельзя. Больным лежать надо, а она с нами идет.

— Что ты ее защищаешь! — Ирка уперла руки в бока, и ей было плевать, как она при этом выглядит. — Ты на себя посмотри! Мы зачем в этот поход пошли?

— Может, не надо? — Даже птицы замолчали, собираясь услышать ответ на этот вопрос.

— Что? Жалеешь? — затанцевала от нетерпения на месте Ирка.

— Ничего я не жалею, — отмахнулась Юля.

— Жалеешь! — противно тянула Харина. — Разлюбила уже, да? Ах, Петечка, ах, какой хороший, ах, какой красивый, ах, как пишет! Лучше бы ты с ним в городе встретилась! А то потащилась черт знает куда!

— Он ведь, правда, другим был! — От этих слов Юля словно проснулась. — Ты же видела! И писал так… хорошо. Я на него давно внимание обратила. Он первым был, кого я там заметила. Скажешь, не красивый?

— Подумаешь, красивый! — не сдавалась Ирка. — Ходить не умеет! Чего он в первый день ногу подвернул? Тоже мне — походник! — сказала, как выстрелила, она.

— А перед кем он вперед бежал? — разозлилась Юля. — Ты первая стала считать, кто больше придорожных камней найдет! — Она засопела, чувствуя, как ее раздражение начинает разливаться по всей долине, гася солнце, убивая шум реки. — Не знаю, что с ним сталось. В чате он совсем другим был.

— В чате! — орала Харина. — Не могла в приличном месте познакомиться с парнем. На дискотеке или на улице — хоть видишь, с кем разговариваешь. А в чате все козлы! Он небось фотку Брэда Питта повесил или Орландо Блума!

— Своя у него была фотка, — снова отвернулась Юля и только сейчас заметила, что солнце, и правда, погасло, что речка больше не блестит, а журчание из веселого превратилось в настороженное. — Но мне кажется, что это был не он. Понимаешь, он так хорошо писал, так все правильно объяснял. Я поэтому его и заметила. Все чушь несли, а он… девчонке одной помог. У нее с родителями проблема была. Потом еще кое-что. Я сначала только следила — что он делает, как себя ведет…

— А потом увидела, как он организовал группу этого чертового похода, и помчалась к ним в клуб. — Ирка тоже успокаивалась, с тревогой поглядывала на небо, прислушивалась к тому, что происходит на горе. — И зачем я только дала себя уговорить!

— А он какой-то странный, — вздохнула Юля. — Вроде те же слова говорит, а приглядишься… все не то.

— Их вместе сложить надо, Ткаченко с Царицыным, тогда дело получится, а так… — Ирка утомленно сползла с обрыва, подобрала миску, пощелкала по отколотому краю. — Один хромает. Другой болтает. Оса его еще эта укусила. А вдруг Мишка ослепнет. Что тогда?