Алексей Чурбанов - Грешники

Что может подтолкнуть современного человека к вере? И к чему может привести попытка встать на путь свободы духа?

Для Валентина Ивановича Шажкова — доцента питерского вуза — таким толчком послужила любовь. О том, к чему это привело, расскажет наше повествование.

Всё началось весной 2006 года. Валя Шажков преподавал науку политологию студентам высшей школы и считался весьма продвинутым и перспективным, как в профессии, так и в личном плане.

Судите сами: кандидат наук, доцент со стажем (хоть нет ещё и сорока), на «колесах» (красный «форд» под окном), живет в собственной квартире на Ваське, причём в старой части острова: на 4-й линии. Наконец, не женат и без детей (хоть уже далеко за тридцать).

Можно понять, как тянулись к нему — часто совершенно бескорыстно — аспирантки, молодые преподавательницы, студентки старших и младших курсов. Этому способствовал незлобливый характер нашего героя, всегда щеголеватый вид и ряд важных талантов, таких как, например, умение играть на гитаре и петь, чем Валентин к собственному удовлетворению и к удовольствию окружающих с успехом занимался уже около двадцати лет, солируя в рок-группе «Примавера», известной в университетских (и даже некоторых клубных) кругах Питера и окрестностей.

Были у нашего героя, как у всех, и собственные заморочки, личные проблемки. Например, лёгкая полнота, со школьных лет доставлявшая Валентину некоторое беспокойство. Ещё застенчивость, сдобренная (особенно в юности) изрядной толикой сентиментальности, которая мешала ему в полной мере пользоваться своим (постепенно терявшим былой блеск) положением «кумира университетской молодежи» и «рок-звезды» местного масштаба.

Теперь о том, что, собственно, произошло.

Впервые Валентин Иванович Шажков обратил внимание на новенькую аспирантку после мартовского заседания кафедры. Тема заседания Шажкова лично мало затрагивала, и он расслабленно сидел в самом дальнем углу преподавательской. В окно косо заглядывали солнечные лучи, обещая скорое тепло и заставляя раздуваться ноздри в предчувствии новизны ощущений, свежести и счастья, которое всегда приходило к Валентину с весной.

Когда профессор Климов — заведующий кафедрой — назвал его имя, Валентин оказался не готовым и лишь привстал, вопросительно подняв брови и пытаясь понять, о чем его спрашивают.

— Да-да, Валя — весна, — услышал он от Климова. — Я тоже об этом думаю.

— О чем? — не очень умно спросил Валентин, вызвав улыбки женской части коллектива.

— О конференции, дорогой мой. Конференция на носу, а мы приказ не подготовили, информацию не разместили, — растягивая слова, произнес профессор Климов, — вы решили, кого из VIP-гостей пригласим?

— Ещё не думал, — Валентин, наконец, «догнал» тему, — да ведь мне пока и не поручали, Арсений Ильич.

— Вот и принимай поручение — ответил Климов, — международные конференции — дело общее, всех касается, гуртом делается. Навалимся разом, а ты, Валя, старшим будешь.

Он оглядел собравшихся коллег и закончил: «Ну а девочки — потом».

— Это не для нас, — флегматично заметила доцент Маркова.

— Отстаёте от моды, — усмехнулся Климов.

— Да, не гонюсь, — подтвердила Маркова под добродушный смех коллег.

Валентин не возражал против поручения и лишь попросил: «В помощь бы кого, аспирантишку какого-нибудь».

— Кто у нас есть из аспирантов, братушек наших младших? — обратился профессор Климов к аудитории.

Свободных аспирантов не нашлось, но самый старший член коллектива, семидесятивосьмилетний профессор Кротов, вдруг вспомнил: «А вот новенькая, с севера которая, Окладникова. Её разве нельзя привлечь?».