Валентина Шигина - Останься со мной навсегда

Хорошо, что он отказался, иначе неизвестно, сколько бы я выдержала. Стас ушел, а я поднялась в свою комнату и впервые, за столько лет разрыдалась. Слезы катились по щекам, уступая место друг другу. Я вспомнила смерть мамы, его предательства, потерю подруги, как хотела умереть сама, лишь бы ничего не чувствовать. Как закрывала глаза, и мне снились кошмары, как ночами тишину рассекал пол истеричный крик, пропитанный болью.

Потом я перестала спать вообще, сидя по несколько дней смотря в одну точку. Как боялся за меня отец, считая, что я схожу с ума. Ему было страшно вызывать врача. Маша и Максим, которому было тоже плохо, держался изо всех сил, по очереди около меня дежурили, держали за руки, наверно пытались передать часть своего тепла. Я ужасно похудела, была похоже на живое пособие по анатомии. И как очнулась. Я до сих пор это помню. Я разнесла все свою комнату, я разбила все, что можно было разбить, даже ванную комнату разгромила. Я закричала и все-таки заплакала. Семья облегченно вздохнула, видимо они потеряли надежду вернуть меня к жизни.

С того дня моя жизнь изменилась, я растеряла все чувствительность и заморозила сердце… Я не спала все ночь, все вспоминала и вспоминала, как была счастлива, а потом… боль и одиночество. Как бы было, приди я тогда на полчаса позже, была бы я счастлива? Было бы лучше, если бы я жила в неведении? Наверно, нет. Много людей переживает разные ситуации, и становятся сильнее. И я стала сильнее, только почему я чувствую себя так ничтожно? Неужели может быть еще больнее? Нажав на кнопку пульта, заиграла музыка. Я не могла сидеть в тишине, мне казалось, что она может меня поглотить. Что же мне еще сделать, что бы освободиться?

Ночь уже подходила к своему логическому концу, отдавая бразды правления — утру. Что бы успокоиться, я пошла в душ. Смотря на себя в зеркало, я проговорила.

— Все, хватит плакать! Тебе уже давно пора освободиться.

Через час я уже сидела в такси, немного успокоившись и освежившись — аутотренинг это сила. Машка ждала меня на большой мраморной лестнице чему-то улыбаясь, но увидев меня, уголки ее губ опустились. Подруга всегда хорошо разбиралась в моем настроении.

— Доброе утро, — устало проговорила я.

— Кому доброе, а кому нет. Что случилось? — забеспокоилась подруга.

— Все отлично.

— Когда все отлично с таким лицом не ходят, — с оттенком злости проговорила она.

— Маш, давай не сейчас, а? Мне на лекции пора, — развернулась и пошла, но видимо подруга решила не отступать и, схватив меня за руку, остановила.

— Рассказывай! — приказала она.

— Не чего рассказывать.

— Доброе утро, красавицы! — около нас появился Стас.

— Иди лесом! — зло крикнула на него подруга и повернулась ко мне, рявкнула. — Я жду!

— Мила, тебе плохо? Устало выглядишь, если честно, — сказал блондин серьезно.

— Я тебе сказала, иди… — не договорила она, я перебила.

— Ребят, а идите вы оба. Со мной все нормально, — и повернулась к Машке. — Потом поговорим.

Чувствовала я себя паршиво, две лекции прошли мимо меня. Профессор пытался, что-то меня спросить, но быстро понял тщетность своего поступка. Я все думала, как у Стаса так легко, получается, разрушать мои защитные баррикады, и выводит из шаткого равновесия. На большой перемене я отправилась к брату, хотела забрать ключи. Только совершенно забыла, как я сейчас выгляжу, и что братец сразу обо всем догадается.

Стас стоял и разговаривал со своим одногруппником Сашей Ткачевым. Они обсуждали машины, когда в аудитории послышались восхищенные вздохи, и Стас замолчал на полуслове. В аудиторию зашла Мила, уставшая, но еще более красивая. Короткое изумрудное платье с длинными рукавами и оголявшее одно плечо открывало прекрасный вид на длинные, стройные ножки. Не обращая ни на кого внимание, она подошла с Максиму.

— Слюни подбери. Можешь даже не тратить на нее время, — сказал тихо Саша.

— А я и не трачу, — пропустил он слова про слюни. Стасу было обидно, что такая красавица уже занята. — И я никогда не буду разбивать пару. — Погрустнел парень, видимо что-то вспомнил.

— Какую пару? — прифигел парень. — У тебя совсем крыша поехала?

— Не понял, — взглянул Стас исподлобья. — Мила и Макс не… — его перебил дикий ржач, на который обернулись все кроме брата и сестры. Они ругались. Максим держал Милану за руку, а она пыталась вырваться.

— Стас, они брат и сестра, Малинины — двойняшки.

— Что? — очень удивился Стас. — Как брат и сестра?