Ирина Молчанова: Игра на любовь

Мама, несомненно, заслуживает самого хорошего. Она всю жизнь только обо мне и думала, деньги зарабатывала, заботилась, мужчин домой не таскала. А я веду себя как кусок непечатного слова.

Наверное, всем детям, которые у своих родителей в единственном экземпляре, достается лишка эгоизма. Всем, кроме Антона. Он совсем не избалован, даже не знаю, как это получилось. Мы ведь все время были вместе, как две сосиски в одной упаковке. Когда я успела испортиться?

Мне было девять лет, я прочла рассказ о девочке, у которой жил вороненок. И мне тоже захотелось себе такого. Я сказала об этом маме, но она только посмеялась и попросила не выдумывать. Но я не могла не выдумывать, всю зиму мечтала о малыше, скопила денег, купила клетку.

Наступила весна, мы с Тошей ходили в дикий парк в двух остановках от дома, и я присматривалась к гнездам. Наконец, нашелся дуб, где на самой верхушке было воронье гнездо. Ворона-мать летала вокруг, постоянно относила туда что-то в клюве.

Антон смерил взглядом огромное дерево и удивленно спросил:

— А как ты туда залезешь?

Пришла моя очередь удивляться:

— Я? А ты разве мне не поможешь?

Он растерялся, сказал, что разорять гнезда неправильно, предложил лучше купить попугая или канарейку. Но я возразила, что мы не разоряем, а, наоборот, спасаем вороненка из ужасных условий. Тогда я именно так и думала. Чего хорошего жить на улице и питаться на помойке?

Мы подгадали время, когда вороны не было на месте, и Антон полез на дуб.

— Сколько их там? — крикнула я, когда Тоша добрался до гнезда. — Бери всех!

Он ответил не сразу. Я видела, что он мешкает, смотрит в гнездо и даже не пытается протянуть к нему руку.

— Антон, скорее! — воскликнула я. — Если вернется ворона, она тебя прогонит!

Тогда он ответил:

— Тут всего один. — И вопросительно посмотрел на меня.

А я нетерпеливо подпрыгнула на месте:

— Ну и замечательно! Бери же его!

Он взял. Спустился с дерева, передал мне птенца и пробормотал:

— Как, наверное, ворона огорчится.

— Думаешь?

Антон закивал:

— Ну конечно! Только представь, она же его мама! Может, еще не поздно положить его обратно, а?

Я прижимала к себе вороненка, поглаживала его пальчиком по головке. От одной мысли, что мне нужно расстаться с этим чудом, на глаза навернулись слезы.

— Ну чего ты, только не плачь, — испугался Тоша и поспешно прибавил: — У тебя ведь теперь есть вороненок. Как ты и хотела. Ну же, не плачь!

Я облегченно улыбнулась, и мы побежали прочь из дикого парка. Я болтала про мисочки, поилку, качельки, которые купила для моего малыша. Про шкаф, где буду держать клетку, подальше от маминых глаз. Тоша слушал и кивал в знак согласия. Но когда я пригласила его в гости, посмотреть, как я буду ухаживать за вороненком, он неожиданно сказал, что мама дала ему какое-то задание и ему нужно идти домой. Я уговорила его зайти на полчасика. Мы играли с вороненком… Я играла, Антон сидел на диване и наблюдал за мной. Он улыбался и неестественно смеялся, когда я на него смотрела.

А я была так счастлива, так счастлива… что так ничего и не поняла…

Я позавтракала, оделась в серые обтягивающие джинсы, футболку с коротким рукавом, стянула свои длинные черные волосы в хвост и, накинув кожаную куртку, вышла из дома.

Лужи покрылись льдом, листья примерзли к асфальту, по тротуару прогуливался холодный ветерок.

К счастью, до здания школы я добрела в одиночестве. На крыльце собрались несколько моих одноклассников и ребята из параллельных десятых и одиннадцатых. Мне хватило одной секунды, чтобы окинуть взглядом двор и испытать одновременно облегчение и разочарование.

Одна из подружек помахала мне, рядом с ней стояли еще три наших приятельницы. Та, что в красном берете, кажется, Юля. Она-то и указала мне взглядом на разместившегося у подножия лестницы Петрова.

Я совсем забыла, что пообещала девчонкам сфоткать его. Хорошо, Маринка вчера вечером позвонила и напомнила положить в рюкзак фотик.

Парень меня заметил. Еще бы, я же иду прямо на него.

Он выкинул сигарету и зашвырнул в рот жвачку.

Мило, хочет произвести приятное впечатление. Его одноклассники притихли, а мои подружки неприлично вылупились на нас.

— Привет! — первым поздоровался Леха.

У него наглые глаза, светло-зеленые, с каким-то нехорошим прищуром, и слишком густые ресницы. Может, кому-то и нравится, когда парень запросто может подмести ими дорогу, но мне как-то не очень. Нет, он, конечно, не урод, вполне симпатичный. Спортивная фигура, смазливое лицо… Да о чем я вообще? Он носит титул самого красивого парня школы, и я к нему подошла не лясы точить — ради дела.