Наталия Орешкина: Витька, или Бабник — это звучит гордо

…Он вдохнул аромат женского тела со слабой ноткой духов, словно пикантной приправой, витающей вокруг.

— Соски… — еле слышно прошептала прерывающимся голосом Наташка.

Витька лизнул вершинку груди, ощущая, как под языком меняется структура кожи, мягкая плоть твердеет, сморщивается, соски заостряются. Он втянул затвердевшую горошину, ощущение оказалось неожиданно приятным, кожа, вроде бы не имевшая никакого вкуса, манила, как редкий деликатес. Витька впервые понял, как, оказывается, много он терял в сексе. Он по-прежнему думал, что оральный секс не особенно приемлем для широкого использования, но вот сейчас, именно с этой женщиной, он, возможно, и рискнул бы осуществить запретную ласку. Пока эти мысли мелькали в голове, Витька не прекращал ласкать Наташкину грудь, и, как это ни прискорбно звучит, именно ее «учебник» дал ему немалую подсказку в дальнейших действиях. Витька уже покрыл легкими поцелуями все тело выше юбки, и теперь нужно было двигаться дальше, но, несмотря на то, что девушка так ни разу и не коснулась его, если не считать скинутую руку, Витька был на грани и изо всех сил пытался вернуть себе хоть слабенькое самообладание и, вроде бы, это удалось. Он расстегнул юбку, и она съехала с бедер… на девушке были только узенькие стринги и пояс с чулками. И… Витька уже ничего не смог поделать — он упал на колени, застонал, ощущая, как тело содрогается, а оргазм неудержимо накрывает его вместе с волной стыда.

Наташка опустилась рядом на ковер, обхватила руками лицо горе-любовника и заглянула в глаза.

— Сколько у тебя не было секса? Ну… — она встряхнула его, — кончай заниматься самобичеванием!

— Больше месяца до первой встречи, ну… после того тоже не было, так… душ.

— Встань. — Она поднялась и собрала с пола свои вещи.

— Я сейчас уйду… — пробормотал Витька, пытаясь подняться, но дрожащие ноги держали его с трудом, словно он не опозорился, как мальчишка, а занимался сексом пол ночи.

— Я не это имела в виду. — Девушка вытащила из шкафа запечатанный пакет и, вскрыв его, протянула Витьке мужской банный халат. — Прими душ и переоденься. Отцу купила, но так и не успела подарить, — предупреждая неизбежный вопрос, сказала она.

— С чего такая забота? — Витька не нуждался в жалости, тем более от нее.

— Идиот, мы еще не закончили, надо было сразу сказать. Долгое воздержание не способствует выносливости.

— Должен ли я предположить, что у тебя недавно был кто-то еще?

— Не хами, я ведь могу и передумать.

— Извини.

— Ладно. Иди! — Она сунула ему в руки халат и подтолкнула к двери. — Вещи оставь в ванной.

Пока Витька смывал последствия своей несдержанности, Наташка сварила кофе и сварганила пару горячих бутербродов.

— Мне? — мужчина кивнул на тарелку с закуской и чашку дымящегося кофе.

— Да, набирайся сил, они тебе еще понадобятся.

— Странная ты. Почему ты меня не выгнала? К чему эта жалость?

— Жалость? Это меня надо жалеть! Ты кончил, без разницы как! Тебе же было хорошо?

Витька должен был признать, что, несмотря на всю стремность ситуации, ему и в самом деле было очень хорошо, правда, не когда трусы стали липкими и мокрыми от спермы.

— Да уж, бабник, которому нужен подгузник. Есть чем гордиться, — хмыкнул Витька.

— Ну, если ты находишь это смешным, значит, не все так плохо.

Наташка встала и, поставив чашку в раковину, направилась к выходу из кухни:

— Я сейчас. — И ушла в ванную, где через минуту заработала стиральная машина, а девушка вернулась. — Останешься у меня.

— Не стоило…

— Хочешь уйти?

Витька решил, что впереди большая часть ночи и раннее утро для того, чтобы применить все новообретенные знания, тогда и, возможно, эта девушка застонет в его объятиях, выгибаясь от страсти, затерявшись в экстазе.

«Да, что за…», — подумал Витька. Тело, похоже, готовило ему очередную пакость в виде преждевременного семяизвержения.

Пока пили кофе и перекусывали, Наташка вышла еще раз, чтобы развесить выстиранные вещи.

Витька жевал не спеша, оттягивая момент, когда придется вернуться к «обучению».

— Вить, ты до утра тут сидеть собираешься?

Витька увидел, как смешинки пляшут в глазах девушки, а ямочки вдруг заиграли на ее щеках. Сейчас, в халатике, с этой милой улыбкой, она была такой домашней, такой… родной? Что за мысли? Сексуальной, именно сексуальной!

Она протянула руку, и Витька, проглотив последний глоток уже остывшего кофе, встал и взялся за маленькую ладошку.