Влада Орлецкая - Пушистый талисман

Любка знала, что Княгиня в целом — человек добрый, поэтому мирилась со всеми ее достоинствами и недостатками. К тому же как Ольга ни черта не смыслила ни в живописи, ни в литературе, ни вообще в искусстве, так и Любка совершенно не ориентировалась во многих элементарных жизненных вопросах. Поэтому они чудесным образом дополняли друг друга. Княгиня никогда не призывала подругу бросить живопись, хоть и видела, что это занятие вынуждает ее прозябать в нищете. При всей своей приземленности, Ольга понимала, что для Любки это — святое.

Степанида безоговорочно приняла Ольгу, пристроившись у нее на коленях. Княгиня, впрочем, не собиралась долго рассиживаться. Она решительно согнала Стешу с колен и положила ей рыбки в блюдце. Любке было велено разгружать пакеты. Еды и выпивки в пакетах оказалось на приличную компанию. Какое-то фирменное, дорогое шампанское, водка, ананас, маслины, крабы, креветки, черная икра, семга, блинчики, грибы, фисташковое мороженное, сок, сладкие китайские мандарины, вырезка… Не прошло и десяти минут, как в холодильнике совсем не осталось места. Разобрав продукты, подруги сели за стол и налили по рюмочке аперитива.

— Покажи мне, что ты сейчас пишешь, — попросила Княгиня.

— Не знаю, понравится ли тебе… — смутилась Люба, но Ольга уже вошла в комнату с дымящейся сигаретой.

— Мне всегда все нравится. Ты — гениальный художник. По мне, будь это хоть член на заборе с соответствующей надписью… Ну ничего так, миленько, напрасно ты скромничаешь… Так… А-а… Я не поняла… У тебя что, и елки нет?

Любка вяло махнула рукой.

— Да зачем она нужна? — сказала она.

— Как «зачем»?! Это же Новый год! Елка обязательно нужна!

— У меня вообще-то игрушек нет, — пробормотала Любка.

Княгиня с театральным вздохом закатила глаза.

— Боже мой… Ладно! Это я беру на себя! Где тут ближайший универмаг?

Ольга набросила свою изящную норковую шубку и молнией унеслась в магазин, не обращая внимания на робкие протесты подруги. Через час Княгиня вернулась с двумя коробками и еще одним пластиковым пакетом.

Елка оказалась роскошной, хоть и не настоящей. Елочные игрушки тоже были хороши. «Это такой новогодний подарок», — было сказано Любке, и пусть она только попробует не стать счастливой в наступающем году! Степанида тоже не осталась без подарка: Княгиня купила для нее кошачий лоток. Еще она принесла елового лапника, поставила ветки в вазу, и тесная однокомнатная квартирка сразу наполнилась хвойным ароматом. Словом, все теперь у Любки образовывалось: новогодний стол, новогодняя елка, и новогоднее хвойно-цитрусовое настроение.

Как только на экране телевизора кремлевские куранты пробили двенадцать, Ольга потащила подругу на улицу. Они взяли с собой шампанского, хлопушки, ракетницы и бенгальские огни, предусмотрительно закупленные Княгиней, и вышли во двор.

На заснеженной площадке с одиноким «грибком» и двумя лавочками уже развернулось настоящее народное гуляние с фейерверком. Подвыпившие веселые граждане угощались на морозе водкой, пивом и шампанским, и темное январское небо под грохот и всеобщее ликование с криками «Ура!!!» озарялось разноцветными огнями пышных салютов. Подруги тоже стреляли из своих ракетниц, зажигали бенгальские огни, пили по очереди шампанское из одной бутылки, поздравляли друг друга и целовались, пачкаясь яркой Ольгиной помадой. Какие-то пьяненькие дядечки, лет пятидесяти, попытались заманить их в свою компанию, но тщетно. Ольгу эти домогательства немало огорчили.

— Вот, Любка, каков наш с тобой удел: три пьяных хрена в климаксе! — раздосадованно сказала она.

Всю новогоднюю ночь они смотрели телевизор, пили и ели, возлежа на диване подобно древнеримским аристократам. Стеша свернулась клубком на Любкином животе.

В общем, было тепло, светло, уютно, сытно и даже не скучно. Поглаживая мягонькую, тепленькую Степаниду, Люба пыталась припомнить, как отмечала прошлый Новый год, и внезапно поймала себя на том, что решительно этого не помнит. Скорее всего она отмечала его в полном одиночестве, потому что Ольга уезжала в Чехию, а Коля, как всегда, не звонил. Он никогда не поздравлял ее ни с какими праздниками, потому что в такие дни находился под тотальным контролем своей жены.

Николай объявился четвертого января. Любка работала над заказом, когда раздался телефонный звонок и она услышала в трубке его густой, удивительный голос, от которого ее всегда бросало в жар.