Ирина Щеглова: Уж замуж невтерпеж

Ко времени описываемых событий мы с женой уже перебрались в Москву. После окончания универа я пару лет побегал во внештатных корреспондентах одного общественно-политического издания, набрался кое-какого опыта и получил предложение поработать в столице. Сначала один уехал, квартиру снял, огляделся, потом Аня переехала ко мне. У нее был небольшой преподавательский стаж, так что она опять пошла в школу и получила там какие-то часы.

Особого дискомфорта ни она, ни я не испытывали. У нас было много друзей в Москве, у жены — близкая родня. А я и раньше большую часть времени проводил в командировках в столице.

В нашей жизни мало что изменилось. И в родном городе мы тоже снимали квартиру, потому что ни Аня, ни я категорически не хотели жить с родителями.

Что изменилось? В нашей жизни появились новые люди, новые друзья. Настя Юрьева была одной из первых.

За глаза ее называли ядерным взрывом, термоядерной катастрофой, тайфуном в юбке… Хотя, по-моему, она предпочитала штаны, и лучше мужские. Во всяком случае, когда мы познакомились, Нюся щеголяла в мужских семейных трусах в цветочек и в мужской же, изрезанной в лоскуты майке. Именно такой я ее и увидел.

Познакомились мы лет десять назад благодаря моему приятелю Сане Локтеву и Борзовке (Барзовке или Варзовке), есть такое место на Азовском море, если кто не знает, там народ устраивает фестивали бардовской песни.

У нас подобралась компания, нашлись общие знакомые, и незадолго до отъезда Саня привел и отрекомендовал весьма странную девицу, одетую в мужские семейные трусы и майку. Да, что еще запомнилось, у Насти были такие ненатурально черные волосы, обычно женщины пытаются стать блондинками, а Настя, наоборот, будучи блондинкой, выкрасилась в брюнетку, получилось у нее не очень ровно, да и корни уже отросли.

С ней был парень лет восемнадцати, ничем особо не примечательный, во всяком случае, женских трусов не носил.

Жена взглянула на Настю и даже бровью не повела, как будто так и надо. Я пожал плечами, подумаешь… видали мы и покруче. Но, как выяснилось впоследствии, Настя оказалась вполне адекватной девушкой, с некоторыми закидонами, но у кого их нет? Она окончила педагогический и училась в аспирантуре.

Парня, которого она притащила с собой, звали Егором. Кто они друг другу, мы как-то не выясняли. Когда немного познакомились, Настя со смехом рассказала, как она должна была поехать вожатой в лагерь, но опоздала на поезд, и вот он, Егор, тоже опоздал.

— Стою такая, головой кручу, — давилась от смеха Настя, — поезд тю-тю, на платформе никого… Смотрю, бежит кто-то, — она кивнула на Егора, — тоже с рюкзаком. Остановился, руками развел и уставился на рельсы. Подошла, спросила, оказалось, тоже из наших, из педа. Короче, дети без нас уехали.

— Одни?! — испугалась моя жена.

— Нет, не одни, конечно, — успокоила Настя. — Сопровождающих много.

— И как же вы потом? — волновалась жена.

— Как-как… взяли билеты на следующий поезд…

Пока она рассказывала, Егор или поддакивал, или смущенно улыбался и молчал. Я так понял, что с тех пор они не расставались. Настя, помнится, похвалила Егора за починку кранов и розеток. «Приятно, пришел мужик и все сделал…» Егор опять краснел, но чувствовалось, что ему приятно. Опять-таки, какое мне дело до их отношений? Главное, чтоб люди были хорошие.

В итоге собралось нас человек двадцать, вполне достаточно, чтоб организовать свой лагерь и ни от кого не зависеть. Народ все творческий: поэты, музыканты. Витя Воронец, называвший себя не иначе как Ворон, самобытный поэт, бард; Саня Локтев — в свое время они с Настей в одной группе учились; Инна Каховская — музыкант и дирижер, она и сейчас у себя в городе всей культурой заведует. Игорь Очередников — уникальный гитарист, в те времена еще студент консерватории; только окончивший семинарию будущий отец Николай и его жена, вырвались на недельку… Телевизионщики — муж и жена Леша с Таней, Федор с Ольгой — мы тогда же и познакомились с ними. Чуть позднее еще народ подтянулся.

Все люди хожалые. Я к своим тогдашним двадцати пяти годам почти всю страну стопом прошел. Настя и Егор не могли похвалиться тем же, но проявили себя замечательно. И в плацкартном вагоне запросто прокатились в жаре и миазмах, испускаемых единственным исправным туалетом. Кушали пластиковые супчики и лапшу, Настя посмеивалась, мол, ей не привыкать, студенты еще и не тем питаются. А еще она забойно играла на гитаре, пела хрипловатым сорванным голосом, делала все, о чем просили, не выкаблучивалась, не капризничала, безропотно тащила тяжелый рюкзак. Одним словом, очень скоро она полностью влилась в нашу компанию, как будто мы тысячу лет были знакомы. Егор сначала тоже вел себя вполне достойно. Пожалуй, до тех пор, пока мы не прибыли на место.