Иосиф Гольман - Авдотья и Пифагор

– Вы кто? — спросил сбитый с толку Марат.

– А вы кто? — спокойно ответил Леонид Михайлович.

Впрочем, он уже понял, кто пожаловал к нему с визитом. Точнее, не к нему, а к уехавшему хозяину квартиры. «Раз такой переполох, — подумал Балтер, — значит, ученик смылся не один. Молодец Пиф. Во всем способный». Вместо ответа Марат, грубо оттолкнув доктора, прошел в комнату. Он уже и так понимал, что ни Дуняши, ни Пифа там не увидит.

– Простите, вы — доктор Балтер? — вежливо спросил Станислав Маратович. Наводя справки о будущем враче Семьи, он благодаря Интернету видел лицо Пифова наставника.

– А вы — Станислав Маратович? — улыбнулся в ответ Балтер, тоже немало наслышанный про непростые отношения Димы с этой семьей.

– Где Светлов? — грубо вмешался Марат, быстро обшарив все углы небольшой квартирки.

– А вы, надо полагать, Марат, — сказал доктор, внимательно глядя на гостей.

– Вам не надо ничего полагать! — взвился Кураев-младший. — Где этот подонок? Я получу свою жену — он получит свою жизнь.

– С вами можно говорить нормально или вы тоже невменяемый? — спокойно обратился доктор Балтер к Кураеву-старшему.

– Можно, — выдавил из себя улыбку тот. — Сын очень переживает. Не сердитесь на него.

– Я никогда не сержусь на пациентов, — безо всякой иронии сообщил Леонид Михайлович. — Хотя вашему сыну нужен другой специалист. Если вы отнесетесь к этому серьезно, я вам обязательно помогу.

– Леонид Михайлович, — мягко ответил Станислав Маратович. — Я готов выполнять все ваши предписания и по себе, и по сыну, но завтра. Сегодня мне нужно локализовать ситуацию. Я очень ценю Светлова и не меньше вашего хочу, чтобы все разрешилось без серьезных проблем. Прошу вас, помогите нам.

– Со Светловым, — подумав пару секунд, ответил Балтер, — не помогу. Думаю, он уже далеко. И в ближайшие годы вам до него не добраться. Да и потом тоже. А со здоровьем помогу обязательно.

– Слушай, чудак, — взвился, сжимая кулаки, Марат, — побеспокойся лучше о себе! Куда поехал этот подонок?

Его глаза, казалось, вновь зажглись изнутри и стали какими-то более выпуклыми.

Вместо ответа Леонид Михайлович буквально на секунду исчез в комнате, тут же вернувшись с двумя маленькими таблетками на ладони. Передал их Кураеву-старшему.

– Попросите вашего сына принять. У него в любой момент может случиться приступ.

Марат, обычно вообще не болевший, сейчас и в самом деле чувствовал себя неважно. Лицо стало красным, почти пунцовым, покраснели даже белки глаз.

Он позволил отцу усадить себя на стул. Доктор Балтер налил воды в чашку и дал запить таблетки.

– Пять минут пусть просто посидит, — сказал Леонид Михайлович Кураеву-старшему, после чего… ушел в спальню бриться — послышалось характерное жужжание электробритвы.

Вернулся быстро, чисто выбритый и готовый хоть бегать, хоть оперировать.

– Ну, как дела? — спросил он у обоих.

– Плохо дела, — неожиданно тихо и вяло ответил Марат.

Леонид Михайлович взял его за запястье.

– Сейчас наладится, — пообещал он, послушав пульс и внимательно посмотрев на лицо успокоившегося безумца. — Сегодня лучше бы полежать. А там постепенно все само собой образуется. Вы молоды, уже многого добились и, если научитесь себя контролировать, добьетесь еще большего. В общем, все будет хорошо.

– Вы думаете? — печально усмехнулся Марат.

Станислав Маратович, поблагодарив Балтера, под руку повел сына к выходу. Тот как будто успокоился. Кураев-старший подумал даже, что, может быть, вся эта история обойдется малой кровью. К Леониду Михайловичу он мгновенно проникся доверием и собирался воспользоваться его услугами в самом ближайшем времени. Более чем достойная замена сбежавшему неблагодарному щенку. Причем обследовать и лечить Станислав Маратович собирался не только себя, но и сына. Его состояние внушало сегодня куда большие опасения.

В машине отец сел за руль, а Марат — на пассажирское место. Казалось, он успокоился и постепенно приходит в себя. Даже вздремнул по дороге. Однако Станислав Маратович сильно ошибался.

Уже на Рублевке сын встрепенулся, глаза вновь нездорово заблестели. Потребовал остановиться около большого супермаркета.

– Меня ждать не надо, — уточнил Марат. — Я зайду в салон, приведу себя в порядок.

Отец недоверчиво посмотрел на сына. Его захлестывали одновременно два противоречивых чувства. Первое — раздражение: необдуманные действия младшего Кураева начинали приносить серьезные проблемы Семье. Второе — острая щемящая жалость к рано повзрослевшему сыну: все у него есть, кроме счастья. Да и эмоциональным здоровьем наследника надо срочно заняться — Станислав Маратович, помимо слов доктора Балтера, к сожалению, мог опираться и на собственные наблюдения.