Вайолетт Лайонз - Ода любви

— Почему бы нам снова не заняться тем, что когда-то…

— Никогда! — сдавленным шепотом выкрикнула Мишель, но пальцы Джеффа легко коснулись ее щеки, медленно спустились по стройной шее и скользнули за кружевной воротник блузки. — Я… я не хочу…

— Лгунья, — мягко укорил ее он, глубже просовывая руку под белый шелк.

О Боже! Он прав, она хочет его, причем безумно, сгорая от неутоленной страсти, охватившей ее той единственной безумной ночью.

Джеффри разбудил в ней женщину, и теперь только он мог утолить ее желание.

— Я не… — снова запротестовала она, но на этот раз еще менее убедительно.

И Джефф понял это. Он поднял руку к узлу золотистых волос, и шпильки, скреплявшие его, упали на пол. Накручивая длинный локон на палец, он заставил Мисси взглянуть себе в глаза.

— Я не верю тебе, — спокойно заявил он. — То, что произошло между нами той ночью, похоже на вырвавшийся из-под контроля лесной пожар. И такими пустяками, как здравый смысл, его не потушить. Он все еще тлеет, и достаточно одного прикосновения… — его темная голова чуть склонилась, будто он намеревался поцеловать ее, и Мисси со стоном откинулась назад, — чтобы начать все сначала. Если мы позволим этому огню вырваться на свободу, то сгорим, а если попытаемся держать его под контролем, то сойдем с ума. Так почему бы нам не заняться тем, что может оказаться таким захватывающим, милая женушка? Почему бы не признать, что мы оба хотим этого? Что мы уже обезумели от жажды…

— А это не затруднит процесс развода? — хрипло выговорила Мисси, пытаясь прекратить эту мучительную пытку.

Если он сейчас же не отпустит ее, она больше не сможет сопротивляться всепоглощающему желанию.

К ее ужасу, улыбка Джеффа стала еще шире, а в его глазах блеснул хищный огонек.

— А кто сказал, что я хочу развода? Краткий опыт супружеской жизни только разжег мой аппетит.

Мишель опустила ресницы, пытаясь воспротивиться колдовскому обаянию слов, но тут же поспешно открыла глаза, поняв, что только еще глубже погружается в омут чувственных ощущений. Выносить близость Джеффа было уже просто невозможно. Каждый удар его сердца громом отдавался у нее в ушах, свежий запах его тела доводил до исступления.

— Ты привык использовать меня в собственных целях!

Джефф не отрицал этого. Это резкое обвинение позабавило, и он довольно улыбнулся, словно кот, добравшийся до сметаны.

— А ты — меня, — невозмутимо ответил он. — Так ведь? Ты ведь заявила, что больше не любишь меня.

Я солгала, мысленно вскричала Мишель, видит Бог, я солгала! Я все еще люблю тебя и всегда любила. Я никогда не перестану любить тебя, до самой смерти.

— Итак, твоя любовь умерла, но ты никогда не убедишь меня, что страсть исчезла вместе с ней, — неумолимо продолжал Джефф. — Ты не можешь сказать, что больше не хочешь меня. Это будет ложью, и мы оба прекрасно это знаем. Это написано у тебя на лице, в твоих глазах. Какой смысл отрицать, что твое тело стремится ко мне, что желание переполняет тебя. — Его длинные пальцы коснулись трепещущей жилки на ее шее, и он торжествующе улыбнулся. — Твое сердце бьется, как дикая птичка в клетке, когда я прикасаюсь к тебе. Но раз ты говоришь, что не любишь меня, то, значит, совершаешь то же самое, в чем обвиняешь меня. Не сопротивляйся. Это будет страсть без чувств, физическое наслаждение без эмоций. — Джеффри склонился к ее лицу. — Но, моя милая Мишель, — прошептал он у самого ее рта, — что это будет за страсть! Какое наслаждение… Какой жар удовольствий… — Он перемежал свои слова короткими, жадными поцелуями. — И если я не возражаю, чтобы меня использовали просто как партнера в сексе, то почему ты недовольна этим? Мы же взрослые люди.

Мисси застонала, капитулируя. Она не смогла бы сдержать этот стон, даже если бы попыталась. У нее больше не было сил сопротивляться влечению, которое, как огромная волна прилива, накрыло ее с головой.

Она отдалась умелым ласкам его уверенных и в то же время ошеломляюще нежных рук, уступила неистовому напору поцелуев и лишь тихо застонала, когда ее отяжелевшие, налившиеся истомой груди оказались в его жарких ладонях, обжигающих нежную кожу сквозь шелк блузки.

В каком-то тумане она почувствовала, как он поднял ее на руки, положил на затянутую зеленым бархатом кушетку и опустился рядом.

— Вот так должно быть всегда. Ты знаешь, что хочешь этого, моя Мисси. Ты запомнила ту ночь, не отпирайся, так что не сопротивляйся, ни о чем не думай и наслаждайся.