Вайолетт Лайонз - Ода любви

Неожиданная смена темы сбила Мишель с толку. Не понимая, почему он задал этот вопрос, она честно ответила:

— Конечно. Это прекрасный дом, но… Джефф прервал ее величественным жестом руки.

— Тогда он твой.

Услышав такое, Мишель подумала, что если бы она сейчас не сидела в кресле, то наверняка упала бы от неожиданности. Пол, казалось, уплывал у нее из-под ног.

— Это что, насмешка судьбы?

— Что-то вроде этого. — Он равнодушно кивнул. — Но раз уж я женился на тебе, то несу определенные обязательства.

— Мне не нужны твои деньги, — вскинулась она. — Ты прекрасно знаешь, что я не из-за них вышла за тебя замуж.

— Но это все, что я могу тебе предложить, — холодно заметил Джеффри.

— Но зачем? — Поведение мужа все больше изумляло Мишель. Она молча покачала головой. — Зачем ты женился на мне, если… — Она умолкла, встретив его взгляд, и оцепенела.

— Не спрашивай, Мисси. Тебе не понравится ответ, — предупредил он.

Какое горькое удовлетворение я мог бы испытать, рассказав ей всю историю, подумал Джеффри. Но пусть Тони сам объяснит ей все, пусть попробует! Он убедится, каково увидеть жизнь сестры разбитой в пух и прах, да к тому же еще по собственной вине.

— Меня не беспокоит сам ответ! — настаивала Мисси. — Мне важнее знать, почему ты заставляешь меня спрашивать об этом.

О Боже! Хоть бы он не заметил, как сильно задело ее это последнее замечание, да еще высказанное спокойным ровным тоном, с холодным равнодушием и полным самообладанием. Неужели это действительно тот самый мужчина, которого она обещала любить до конца жизни? Ведь он клялся ей в том же самом только вчера!

Часы на стене пробили десять тридцать, и их гулкие удары больно отозвались в памяти Мишель. Вчера именно в это время они с Шерил вернулись домой из парикмахерской, возбужденные и смеющиеся, и ее сердце трепетало от счастья…

— Я же сказал, не спрашивай. Разве этого не достаточно?

Гнев придал Мисси силы. Она сбросила с плеча руку мужа и вскочила, глядя на него глазами, горящими гневом.

— Ты вчера клялся мне в любви до гроба. Для меня эти клятвы не пустые слова, Джефф Хейфорд! Я действительно хотела быть тебе хорошей женой, иметь от тебя детей…

В лице Джеффри произошла какая-то неуловимая перемена. Его голова резко отклонилась назад, и тяжелые веки прикрыли глаза.

Неужели она наконец достучалась до него? — обрадовалась Мишель.

— И я думала, — продолжала она, — что для тебя эти слова тоже имели значение. Если же нет, то ты должен дать мне хоть какое-то объяснение. Зачем? Зачем ты женился на мне? Ты обязан…

— Ах, я обязан?! — Этот низкий рокочущий тон не предвещал ничего хорошего, и Мишель испугалась.

Но она не могла позволить себе слабость. Нужно бороться до последнего; в конце концов, это ее собственная жизнь! Она просто обязана постоять за свое будущее, за положение замужней женщины.

— Я требую ответа, Джефф!

Он отвел глаза от ее лица, словно не в силах был вынести написанную на нем боль, и вдруг его взгляд замер, словно прикованный к одному месту.

— Прикройся! — грубо бросил он.

— Что?

— Я сказал, прикройся!

И только когда он протянул руки, соединяя полы ее бледно-зеленого халата, Мишель поняла, в чем дело, и вспыхнула.

— Тебе удалось подобным образом сбить меня с толку прошлой ночью, — резко бросил Джефф. — Но больше этот номер не пройдет, не старайся!

— Не смей прикасаться ко мне! — воскликнула она, стремительно отклоняясь назад и отталкивая его руки.

— Прошлой ночью ты не возражала против этого, — заметил он с жесткой усмешкой. — Ты просила, чтобы я дал тебе все, что только мог. Ты умоляла…

Воспоминание об этих сильных и нежных руках, прикасавшихся к ее телу, к его самым интимным местам, вызвало у Мишель тошноту и отвращение, и, подавив неуверенность в голосе, она сказала:

— Прошлой ночью я верила, что мы женаты!

— Именно так! — холодно кивнул Джефф. — Но теперь под этим можно подвести черту. Итак, ты настаиваешь, чтобы я объяснил, почему женился на тебе?

Нет, хотелось выкрикнуть Мисси. Она больше не хотела ничего знать.

Если еще недавно у нее оставалась хоть какая-то надежда, то теперь она умерла медленной, мучительной смертью. Если какие-то иллюзии заставили ее принять безумное решение прыгнуть на капот машины, то сейчас от них не осталось и следа. Все исчезло, как утренний туман при появлении солнца. В ее сердце царила безысходность, но разум требовал ясности. Она должна услышать правду из его собственных уст. И поэтому, несмотря на все протесты израненной души, Мишель нашла в себе силы кивнуть и прошептала пересохшими губами: — Да.