Кэролайн Си: Когда сердце поет

— Этого не может быть, — прошептала она прямо в трубку.

— Не может быть кто? — послышался вопрос. Ее собеседница в очередной раз не сладила с грамматикой.

— Мне только что показалось, что я увидела босса.

— Что ему делать в аэропорту? Сейчас он должен быть в офисе и инструктировать нового помощника продюсера.

— Лучше сказать, помощника-мужчину. — Слова прозвучали печально. Ниспадавшие ей на лицо длинные пепельные волосы скрыли боль, промелькнувшую в ее аметистовых глазах. Обида была еще совсем свежа — шеф только что взял на работу человека, даже не числившегося в штате компании. А она давно мечтала об этой должности.

— Эй, перестань, пусть поездка немного развлечет и успокоит тебя. Забудь мистера Бенедикта, мужчину-шовиниста.

Эден только вздохнула в телефонную трубку. Обе они знали, как необходима Эден эта передышка. Она совсем измоталась. Сегодня утром это единственный рейс. Если она действительно видела Слейда, не собирается ли он лететь этим рейсом?

— Что он здесь делает? — вслух подумала Эден.

— Может, встречает кого-то из Мельбурна? — предположила Фиона, встревоженная напряжением в голосе Эден и желающая, чтобы оно исчезло.

И хотя Эден и согласилась с ней, теперь она не упускала из поля зрения эту внушительную фигуру. Тот факт, что мужчина на голову возвышался над толпой и его широкие плечи прямо-таки распирали великолепно сшитый деловой костюм, еще не говорил о том, что это ее босс. Многие мужчины и высокие, и широкоплечие.

Правда, не все так ходили — с гибкостью хищника, выслеживающего свою жертву. Плавная стремительность, уверенность движений этого мужчины были ей необычайно знакомы, как и жест, когда длинными красивыми пальцами он отвел со лба прядь черных как смоль волос.

— Эден, вы еще слушаете?

Услышав резкий вопрос Фионы, Эден постаралась сосредоточиться на разговоре, который был ей очень важен.

— Да, да, я здесь. Мне хотелось еще раз убедиться, что с мамой все в порядке. Мне кажется, в последнее время ее что-то волнует, но она не хочет или не может сказать мне, в чем дело.

— Что бы там ни было, — вздохнула Фиона, — она скажет об этом только тогда, когда пожелает. Перестаньте волноваться. Шеферд-Хаус — самое лучшее место для нее. Я это точно знаю, потому некоторое время работала там. У них накоплен огромный опыт, связанный с генетическими проблемами, как и у вашей матери. Поверьте, там позаботятся о Пегги.

— Она стала такой грустной…

— Она же понимает, что превратилась в обузу для вас. Может, именно об этом она и пытается сказать?

— Она для меня не обуза, — возразила Эден. — Конечно, временами с ней бывает трудно, но это же моя мать, и я желаю ей только добра.

— Мне кажется, она это ценит, и ей сейчас очень хочется, чтобы дочь немного отдохнула, раз представилась такая возможность.

— Наверное, это так и есть.

Во всяком случае, Эден сильно удивилась, когда узнала, что Пегги из своих небольших денег заплатила за пребывание в доме инвалидов, только бы дочь смогла немного отдохнуть. — Фиона брала самую минимальную плату за то, чтобы приглядывать за Пегги в течение дня, но Эден не смогла бы оплатить и ее услуги, и свой отдых.

— Вы так добры к нам, Фиона, — сказала Эден дрожащим голосом.

— Все, вам уже пора. — Проступивший шотландский акцент Фионы выдал ее волнение. — Мне было приятно присматривать за вашей матерью.

— Мы будем тосковать по вас, — добавила Эден. — Не забудьте прислать открытку из Шотландии.

Медсестра тоже отправлялась на отдых. Ей хотелось навестить своих родственников в Шотландии.

— И вы пришлите открытку, если только у вас не закружится голова от какого-нибудь потрясающего мужчины.

— Да, конечно, — засмеялась Эден, но когда она, попрощавшись, повесила трубку, ей вдруг стало горько. Ее единственный в жизни роман был с человеком, с которым она познакомилась на работе. Джошуа Робинзон казался ей идеальным мужчиной. Сильный, стройный… С ним было так приятно проводить время.

Виделись они только тогда, когда она могла платить Фионе за лишнее время, проведенное с Пегги. Казалось, Джошуа это не волновало. Он все время повторял, что высоко ценит ее отношение к матери.

— Эден, на свете не так много девушек, похожих на тебя.

В каком-то смысле он был прав.

От этих воспоминаний у Эден потемнели глаза. Как ни пыталась она убедить себя, что без него ей лучше, память не хотела забыть то время. Она так в него верила.