Кейт Ринка: Горький шоколад

- Прости, Рубен, но я не могу больше ждать.

- Что же тебя так тянет, можно узнать?

- Я хочу жениться. На любимой девушке, которая не будет ждать меня до конца моих дней.

- А ты времени зря не теряешь, - улыбнулся ему дядя.

- Приходится. Мне нужен развод и как можно скорее, потому что, если я потеряю ее, то мне уже не нужен будет ни клуб, ни чье-то уважение. Не пойми меня неправильно, я ценю все, что ты для нас с матерью сделал. Но я не могу упустить то, что для меня дорого, как это сделал отец в свое время.

- У него не было выбора.

- А у меня, есть? Как ты сам считаешь?

- У тебя? М-м-м... - Рубен поджал губы, задумавшись над его вопросом.

Мужчина встал и подошел к окну. За стеклом роились снежинки первого снега. Зима все настойчивее заявляла о себе.

- Я до сих пор сожалею о том, что не помог ему, не поддержал, - произнес дядя. - Не хочу быть виноватым еще и перед его сыном.

Алан на это ничего не ответил. Он сам Рубена ни в чем не винил. Все сложилось так, как сложилось, а свои детские волнения из-за отсутствия отца рядом он уже давно пережил.

- Я попрошу, чтобы завтра подготовили бумаги о разводе, приедешь послезавтра и подпишешь все документы, - сказал ему дядя.

И в этот раз его слово оказалось точным.

Очередная пятница, и Ева снова в Москве вместе со всем своим коллективом. Сегодня они, как прописано по контракту, выступают в "Марсе", причем в этот раз публика значительно выросла. Как Марк и ожидал, его шоу набирало популярность. За прошедшую неделю им поступило несколько предложений где-то выступить, а также нашлась еще одна хорошая танцовщица, готовая к ним присоединиться в любое время.

Жизнь постепенно налаживалась, приобретая новые и яркие краски.

- Ева, можно тебя на минутку? - спросил Алан, зайдя в гримерку за два часа перед их выступлением.

Ева выбежала в коридор и пошла вслед за Аланом, который привел ее в свой кабинет.

- Только давай быстрее, хорошо? Мне нужно готовиться.

- Я не отвлеку тебя надолго, - ответил он, и все-таки добавил: - Наверное.

Алан закрыл дверь и повернул ключ, заставляя ее сердце ускорить ритм. После чего он подошел к бару и достал оттуда бутылку шампанского.

- Что за праздник?

Алан посмотрел на нее с улыбкой, но что-то объяснять не торопился. Взяв два бокала, он наполнил их золотистой жидкостью.

- Ты хочешь, чтобы я умерла от любопытства на ковре твоего кабинета?

- Ни в коем случае. На ковре моего кабинета ты можешь умереть только от вожделения, - ответил он, подходя ближе и отдавая ей один из бокалов.

- Я отказываюсь праздновать, пока не узнаю, в чем дело.

Алан подошел к столу, взял с него паспорт, раскрыл на какой-то странице и сунул ей. В паспорте стоял штамп: "разведен". Еве едва верила своим глазам. От радости она взвизгнула и бросилась к Алану, обнимая его за шею и опаляя губы страстным поцелуем. Выпущенные из рук, бокалы рухнули на пол. Губы Алана быстро перехватили инициативу, а руки стиснули в объятьях. Резкое движение ладоней вдоль бедра, и ее ножки на его талии, а через секунду она уже сидит на письменном столе, слушая, как все с него падает на пол. Казалось, она сейчас сгорит, от своих ощущений и переполняющих душу чувств. Но Боже, что она делает? Неужели ей достаточно этого, чтобы оттаять до такой степени?

- Алан, подожди, - выпалила она на выдохе, когда услышала, как звякнула бляшка его кожаного ремня.

- Что?! - едва ли с яростью спросил любимый в ее губы.

- Давай не будем спешить, хорошо?

- Ты издеваешься? Или хочешь, чтобы я тебя изнасиловал? Поверь, сейчас именно так и произойдет.

- Только посмей, - предупредила она с полной решительностью. - Не прощу тебе этого, слышишь? И вообще, неужели ты меня так низко ценишь, чтобы отыметь у себя в кабинете? Фу, как какую-то подзаборную шлюшку! И после этого будешь еще говорить, что любишь меня?

У Алана вытянулось лицо:

- Если мне не изменяет память, то в недавнем прошлом тебя не смущало получать удовольствие на моем рабочем столе.

- Ты правильно заметил - в прошлом.

Алан выругался и отошел от нее. Ева едва удержала руки, чтобы не вцепиться в него и не притянуть обратно к себе. Сердце в груди отбивало чечетку, между ног пульсировало от неудовлетворенного желания, а она все равно собиралась гнуть свою линию.

Достав из бара бутылку виски, Алан плеснул себе в стакан и выпил до дна. Знакомая картина, всегда доставляющая ей радость, а сейчас - тем более, потому что она явно выражала состояние мужчины. Он злится, потому что она не дает ему того, чего он желает со страшной силой. А ведь соглашается с ней, уступает, идет на поводу. И ощущение от своей власти над ним - опьяняло пуще любого шампанского. Только хотелось бы знать, насколько эта власть велика.