Елена Жаринова - Брак по завещанию

«Дорогая доченька, — обращались к ней четкие буквы, словно сошедшие с чертежного бланка, — я очень рад, что ты определилась с темой дипломной работы. Я считаю, что у тебя не было никаких оснований брать академический отпуск, кроме твоей лени, к которой ты, к моему сожалению, склонна. Труд — это не всегда радость, это, в первую очередь, долг, и нужно с молодости приучить себя выполнять даже ту черновую работу, которая кажется скучной…»

Морщась, как от зубной боли, Сандра перевернула страницу, не дочитывая.

«…как и твое настойчивое желание переехать в Москву. Вряд ли я сейчас смогу тебе помочь: у нас с тобой разные специальности, и мои немногочисленные связи ничего не дадут в поиске работы для тебя. Но я не сомневаюсь, что тебя с твоим дипломом охотно возьмут бухгалтером в магазин, где ты сейчас работаешь…»

Как бы не так! Сандра тоже рассчитывала, что в магазине все с нетерпением ждут, когда она получит высшее образование, чтобы тотчас повысить ее в должности и зарплате. Но совсем недавно появилась новый бухгалтер, «опытный и ответственный», как подчеркнула заведующая в неприятной беседе с Сандрой. Наверняка, это была какая-то ее родственница. Так что в будущем девушку ждал только восьмичасовой рабочий день за прилавком, а у нее и за четыре часа успевала разболеться спина. Конечно, университет предложил ей вакансию по распределению — это было место заведующей какого-то сельского магазина, но она вежливо поблагодарила государство за заботу и отказалась.

«А теперь о главном, — вновь обратилась она к письму отца. — Дорогая доченька, мы так давно с тобой не виделись, а ведь за это время в моей жизни произошли важные события. Мы с Люсей расписались. Я виноват, что не сообщил тебе об этом раньше, но, во-первых, ты все равно не смогла бы приехать на свадьбу, а во-вторых, мне показалось, что ты неправильно это воспримешь, — ведь в своих письмах ты так резко и совершенно несправедливо отзывалась о Людмиле Павловне. Неделю назад Люсенька родила девочку, так что у тебя теперь есть сестренка. Мы назвали ее Ольгой в честь твоей бабушки. Разумеется, я по-прежнему буду стараться помогать тебе, но прости, если мне придется временно сократить твою «стипендию»: сама понимаешь, маленький ребенок — это такие расходы! Кроме того, Люсенька не совсем здорова. Но ты уже вполне самостоятельный человек и со всем справишься».

Сандра заметила, что плачет, лишь когда ощутила на губах соленые капли. Нет, письмо отца не было для нее неожиданностью. Они никогда не были близки с ним даже при жизни мамы: сердце подсказывало девочке, что между родителями не было настоящей любви. Не имея другого опыта, она воспринимала это как должное и всегда вставала на сторону матери. Отец был латышом, мама — русской, и Сандра тянулась к русской культуре. Кроме того, мать, прожившая часть жизни за границей, свободно владела английским языком, и маленькая Сандра с детства слушала английские песенки, что ей очень помогло потом в университете. По английскому у нее всегда была уверенная пятерка.

Шесть лет назад мама умерла. Этот страшный год до сих пор преследовал Сандру в ночных кошмарах. О болезни матери она узнала весной, когда заканчивала девятый класс. Летом Марию Сергеевну положили в больницу. Сандра нечасто навещала ее: вид больничных палат, запах лекарств, выражение обреченности в глазах больных были невыносимы. Психика девушки сопротивлялась, и Сандра с головой уходила в жизнь, в летнее солнце, в первую любовь… А в августе мамы не стало.

Выпускной класс пролетел как во сне. Жизнь в опустевшей квартире, где не звучал больше мамин голос, заставила ее принять решение, которое она вынашивала, по-взрослому сжав губы. В апреле Сандра сообщила отцу, что не будет поступать в местный техникум, а поедет учиться в Ригу. На что она надеялась? На то, что отец начнет ее отговаривать? Он не стал. Напротив, ей показалось, что он принял решение дочери с облегчением, и это навсегда определило ее дальнейшие отношения с ним.

А теперь он, этот чопорный латыш, прислал ей отвратительное, холодное, ханжеское письмо, в котором, по сути, отказывается от нее! Хорошо, что он женился. Теперь их по-настоящему ничто не связывает.

Пока она сидела в сквере, наступили ранние, из-за пасмурной погоды, сумерки. Дождь усилился, его капли звонко отскакивали от булыжной мостовой. Сандра поднялась, раскрыла зонтик, задумалась на минуту, а потом решительно скомкала конверт, бросила его в урну и зашагала домой.