Заряна - 217-я жизнь. Блог бывшего экстрасенса

Мне надо было контролировать свои действия и очень внимательно следить за тем, как я обращаюсь ко льву, чтобы не провоцировать его накинуться, но и оставаться достаточно интересной для него, чтобы он не переключил внимание на другого человека.

Во сне появляется мама, которая начинает говорить: «Да ты что, с ума сошла, с кем играешь? Уходи, он же кинется в любую секунду!»

Я начинаю ей объяснять, что это особый лев, и я уже почти научилась общаться с ним, идти рядом, играть. Я уже понимаю правила, мне надо просто настроиться.

Мне надо просто удерживать себя в определенном состоянии бдительности, воли и силы. Его нельзя бояться, но нельзя и расслабиться.

Все, что я хотела найти в другом человеке, все, чего ждала от мужа, я могу делать сама. Искать свою половинку в мире людей – значит, не найти свою вторую половинку внутри себя. Сила и свобода – это моё, это часть моей души, если я смогу с ней сладить. Свободной надо быть не от кого-то, а для чего-то. Например, для поиска себя. Самой себя настоящей и своей собственной силы.

Пасха. Надо отмечать и соответствовать духу праздника. То, что у меня последние восемь месяцев нет ни настроения, ни сил – это не довод. Так что приходится мне загружаться в машину вместе с родителями. Все весело (я очень стараюсь!) едем на пикник по загородному шоссе. Наши собаки попискивают, потявкивают и пошкрябывают на заднем сидении. Я на переднем рядом с отцом, мы обсуждаем что-то не важное.

Смотрю в окно. Небыстро мелькают березки, пронзительная весенняя зелень. Я в расслабленно-отвлеченном состоянии вижу, что справа от меня по обочине едет мотоциклист. Когда мы нагоняем его, он, не оглядываясь, не сигналя, не глядя даже в зеркала, просто поворачивает руль влево. И только вместе с ним голову. Видимо, он ничего не успел понять, потому что положил руль ровно в капот нашей машины. Мотоцикл сработал как якорь и стянул нашу громадину с дороги.

Ни одной мысли в голове – я просто все вижу и все понимаю очень отчетливо, только пошевелиться не могу. Нашу машину развернуло с трассы, она летит с высокого откоса, пролетает какое-то расстояние, бьется о наклонную насыпь, подпрыгивает и снова летит вперед. Отец выкручивает руль в тот момент, когда машина на земле. Бьется головой о стекло, его удерживает ремень. Меня тоже. Вокруг меня как в невесомости, все пространство занято медленно-медленно разлетающимся стеклом. По счастью, оно тонированное, поэтому собирается в нитки, бусины и даже в ошметки как будто бы ткани.

Теперь машина планирует ниже, и на меня летит низенький бело-черный придорожный столбик, из тех, что стоят вдоль дорог. Причем он находится ровно по моей стороне и сейчас точно соберет капот машины в гармошку. Отец крутит руль, машина виляет, стекла продолжают развеваться вокруг, как флаги.

Повернуться я не могу, даже шевельнуться, голова застыла в том зафиксированном ракурсе, который был на момент столкновения.

Машина снова стучится днищем и опять взлетает. Летит она очень долго, бесконечно долго. Для меня прошло, наверное, полчаса. Потом мама с заднего сиденья скажет, что она ничего не успела понять: ее только тряхануло и вот мы уже стоим.

Я очень подробно и четко вижу все, что пролетает перед глазами. Страха нет.

И нет звука, как будто его отключили (как потом выяснилось, он у меня «записался» отдельно, и я много месяцев подряд прослушивала саундтрек аварии: скрежет раздираемого металла, удары под днищем, когда машина билась о землю и снова подскакивала, удары железа о бетонные столбы; больше всего меня доставал скрежет металла, когда он врывался в какой-нибудь вполне мирный сон про лето и солнце).

Звука нет, но в голове моей раздаются щелчки. Вот буквально как бывает в некоторых головоломках, когда последняя деталь конструкции входит в единственно правильный паз.

На самом деле это не звуки, это серия озарений, не иначе. Когда ты что-то понимаешь на уровне чувств и всего своего существа с предельной, кристальной ясностью. Не потому что кто-то тебе объяснил, а потому что это твое личное откровение, по которому тебе теперь жить. Даже не так. Эти щелчки ставили в моей голове на место то, что было там не в порядке (как жаль, чтобы более гуманный способ до меня не доходил!)

Щелк– и я поняла, что я должна только своему ребенку. Мужчине я вообще ничего не должна. Ни один, даже самый лучший мужчина, не стоит ребенка. Это природный, биологический закон. Есть только мать и ее ребенок.