Людмила Леонидова - Встретимся на Багамах!

— Ты не составишь мне компанию? — печально просит за завтраком Стив.

— А это удобно? — интересуюсь я, не спрашивая ничего о Нэнси. Ночью, сквозь сон, я слышала их разборку. Мне жаль Стива.

— Да, — кивает он в ответ. — Мама знает о тебе. Она живет в городке, примерно в двадцати милях отсюда. — И, видимо уже уловив мое сочувствие, спешит добавить, чтобы я не передумала: — Она очень меня любит и скучает, когда я долго не навещаю ее.

Мы едем по широкой четырехполосной трассе и сворачиваем на сельскую дорогу, которая ведет вдоль аккуратно рассаженных фруктовых деревьев.

Я представляю себе есенинскую старушку, проплакавшую глаза в ожидании сына. Поэтому элегантная моложавая женщина в платье на бретельках, приветствующая гостей около бассейна, воспринимается мною кем угодно, только не несчастной вдовой, скучающей по единственному сыну.

— Это твоя мама? — удивленно спрашиваю я.

Глаза Стива светятся гордостью за свою маман. Понятно, что Нэнси ревнует его к ней.

— Вы просто настоящая красавица, — едва коснувшись моей щеки, восхищенно шепчет маман и представляет меня гостям как партнера сына по бизнесу.

Прием, или «парти», как говорят американцы, продолжался до позднего вечера.

Таким вниманием я не пользовалась, пожалуй, никогда. Мужчины делали мне многочисленные комплименты, а женщины разглядывали, как восьмое чудо света. Этим людям, живущим так далеко от всех столиц, русских приходилось видеть разве только в кино в ролях противников Джеймса Бонда. От шампанского, которое разносили на подносах предупредительные официанты в белых перчатках, и от всеобщего восхищения мною я на какой-то момент забылась и почувствовала себя счастливой. Кружилась голова, и, отбросив все свои неприятности, я танцевала со Стивом.

— Вы чудесная пара, — обняв меня, проговорила на прощание хозяйка дома и, как мне показалось, укоризненно посмотрела на сына.

Заболтавшись, мы проскочили указатель на главную дорогу и сбились с пути.

— Сейчас разберемся, — пообещал Стив.

Остановив машину на обочине, он полез в бардачок за картой.

Его пальцы нечаянно коснулись моего колена и на мгновенье задержались. Он вопросительно заглянул мне в глаза. «Познакомимся поближе», — вспомнила я его слова и почувствовала, что меня влечет к нему так же, как в то злополучное московское утро. Я точно знала, что так поступать нельзя, но мое тело вышло из-под контроля, и я прильнула к Стиву. Руки скользнули под его пиджак, ощутили сорочку, пояс и обняли за талию.

Переднее сиденье автомобиля мягко опустилось вниз.

Он набросился на меня с такой страстью, будто ждал этого целую жизнь.

За окнами автомобиля стояла благоухающая апельсиновыми садами американская ночь. Из приемника доносилась мелодия неизменного кантри. Я оправдывала себя только тем, что теперь уж наверняка обрадую своего врача.

— Можете меня поздравить! — сообщил мне довольный врач после очередного осмотра.

— А вы меня! — возмущаясь дурацкой самоуверенностью, возразила я.

— Да-да, нас двоих, — поправился он.

— Троих в некотором роде, — не сдаваясь, уточнила я.

— Конечно, конечно, — согласился врач, уставившись на экран монитора УЗИ. — Вы у меня двадцатая по счету.

«И вовсе не у тебя», — подумала я, но ничего не сказала.

Радовать Нэнси этим выдающимся событием мне почему-то совершенно не хотелось, поэтому я позвонила в Нью-Йорк Стиву.

— Я счастлив. — Его голос в трубке звучал неподдельно искренне.

Я промолчала в ответ.

— За нас, — добавил он.

Я почувствовала, что мне очень недоставало этих слов.

— Что тебе привезти? — поинтересовался Стив. — Может быть, чего-нибудь не хватает?

— Птичьего молока, — грустно ответила я.

— Чьего молока? — по-деловому уточнил он.

— Это шутка.

— Рад, что у тебя хорошее настроение и ты шутишь! Скоро увидимся, — попрощался он.

Я спустилась к завтраку и украдкой посмотрела на Нэнси.

«Хоть бы она не догадалась сама. Женщины всегда очень чутки», — подумала я. Мне почему-то этого не хотелось. Но Нэнси была не в себе, выглядела бледной и отказалась от неизменного апельсинового джуса. Ей принесли воду со льдом. Она сделала два глотка, выронила стакан и потеряла сознание. В доме поднялся переполох. Служанка вызвала врача.

— Ничего страшного, — объяснил приехавший семейный доктор, — обычные женские дела. Она беременна.

После такого неожиданного сообщения я, не сказав никому ни слова, помчалась в аэропорт и первым рейсом вылетела в Москву.