Джессика Бейли - Не отпускай любовь

Глория готовила себе сама, но без всякого удовольствия, не обращая внимания ни на вкус, ни на разнообразие пищи. Джонатан покупал готовые блюда.

— Питаясь этими отбросами, ты не станешь преуспевающим бизнесменом, — сказала она ему однажды вечером, держа в вытянутой руке пустую картонку, в которой когда-то было жаркое.

— А твоя сварливость только повысит кислотность твоего желудка, — ответил он, вырывая картонку у нее из рук.

— Если бы я знала, что ты куришь, — надменно произнесла Глория, — я бы не стала даже думать о том, чтобы жить с тобой.

«Лгунья, — подумала она. — Да я проползла бы на коленях через весь остров, чтобы только быть с ним вместе».

— Если я останусь с тобой, — сказал Джонатан, направляясь в ванную, — мне придется отказаться от табака и перейти на опиум.

— Я не сварливая, — прошептала она в закрытую дверь ванной.

Ей пришлось силой заставить себя бросить красивый шерстяной костюм Джонатана туда, где он до этого валялся. Пусть сам о нем позаботится.

Он отказался пользоваться ее шкафом. Помимо этого шкафа единственным местом, где можно было кое-что повесить, были крючки на двери. У Джонатана были красивые шелковые и хлопчатобумажные рубашки, и все они висели на этих крючках. Квартира была объявлена зоной военных действий.

Но хуже всего обстояло положение с кухней. Они не ели там вместе, потому что редко бывали дома одновременно. Джонатан уходил по утрам до того, как Глория просыпалась, а она специально работала каждую ночь, хотя в этом не было никакой необходимости, и приходила домой, когда он уже давно спал.

— Я ненавижу беспорядок, — раздраженно сказала она однажды вечером перед уходом, но тут же пожалела об этом. Она хотела сказать, что ненавидит их отчужденность.

— Я тоже, — ответил Джонатан. — Я закажу мусоросборщик, он подъедет к окну, и мы сможем все выбросить. — Он хотел сказать, что ему наплевать на то, как он живет, если она его не любит. Но он ее никогда не отпустит.

— Так и сделай.

«Выброси все, — добавила она про себя, только не меня, Джонатан, только не меня».

Глория действительно ненавидела беспорядок, но она знала, что ненавидит еще больше. Она ненавидела свой страх, с которым она ждала того дня, когда Джонатан скажет ей, что переезжает обратно к себе. Тогда она умрет. У нее было достаточно времени, чтобы обдумать свой опрометчивый поступок и усомниться в словах Роберта Маннинга, который на самом деле и не был адвокатом Джонатана. Если бы только она сначала поговорила с Джонатаном, может быть, сейчас она не чувствовала бы себя такой несчастной. Если бы только она смогла найти слова, чтобы заговорить с ним об этом, может быть, они скоро преодолели бы эту отчужденность.

На следующий день Глория не пошла на работу вечером. Джонатан удивленно посмотрел на нее.

— Ты заболела?

Она покачала головой. Выбилась из сил вот на что это было больше похоже. В этот день утром она решила, что им с Джонатаном уже давно пора поговорить. Но как ей начать?

— Ты знаешь, что Элизабет и Брендон приезжают сюда через несколько дней? — спросила она, струсив в последний момент и поэтому начав издалека.

Он кивнул:

— Я подумал, что они могут остановиться у меня на Набережной.

— Тогда нам нужно позвонить Элизабет…

— Я говорил с Брендоном.

От его резкого тона Глория широко раскрыла глаза. «Какие у нее красивые глаза», — подумал Джонатан.

— Он мой партнер. Я разговариваю с ним почти каждый день.

— Конечно, — холодно сказала она.

— Им нравится набережная Темзы, — добавил он более мягко.

— Да. Там есть свободные квартиры?

— Я предложил им нашу.

— Зачем? — она испуганно смотрела на него. — Что они сказали?

— Поблагодарили, — ответил он. — А если тебя волнует, что они подумали, не стоит беспокоиться. Они знают только, что мы переехали сюда.

— И теперь они будут думать, почему? Джонатан пожал плечами.

— Ну и что? Пусть думают.

Он схватил свой пиджак и вопросительно посмотрел на Глорию.

— Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь перекусить?

— Нет, я думаю приготовить салат…

— Отлично. Не буду тебе мешать.

Он надел пиджак, схватил ключи и вышел.

— Я хотела сказать, что у меня хватит на двоих… — проговорила Глория ему вслед, но он уже не слышал.

Она прошла на кухню и без всякого воодушевления занялась салатом. Единственное, что она любила делать, — резать чеснок. Сильный запах заставлял ее ненадолго забыть о Джонатане и давал возможность сосредоточиться на чем-нибудь еще. С тех пор как они стали встречаться, Джонатан настаивал на том, чтобы они оба ели чеснок, если его подавали им в ресторане, чтобы не чувствовать запахи. Глория упрямо добавила две головки вместо одной.