Ноэль Бейтс: Пылкая ревнивица

Томас, наклонившись, жадно поцеловал жену. Она обвила руками его шею, и оба со смехом упали на песок.

— Я испытал адские муки, — бормотал он. — Думал, что заманил тебя в ловушку, а вернувшись, обнаружил, что ты разгадала мой замысел и нас разделяет непреодолимая дистанция. А узнав, что ты беременна, рассчитывал, что ребенок поможет вернуть тебя. Вот почему настаивал, чтобы мы поженились раньше, чем ты успеешь опомниться. В общем, прибегал к различным уловкам, чтобы получить то, о чем мечтал.

— Извинения принимаются, — тихо произнесла она.

— А кто извиняется? А теперь скажи, Люси, что ты тоже любишь меня. И повторяй бесконечно. В наказание за то, что заставила меня пройти через муки и страдания.

— Я люблю тебя, Томас Райс, — проговорила Люсинда и тихо застонала, когда его рука скользнула в вырез платья и сжала ее припухшие груди.

— Как давно я ждал этого признания! Когда ты обвинила меня в том, что я взял на работу Мэри, в твоих словах послышалась ревность. И почему не сказала, что ревнуешь меня? В твоих словах я отыскал бы то, что мне требовалось.

— Я действительно ревновала, — промолвила Синди. Казалось, все происходило очень давно. — Я просто ненавидела Мэри.

— Что ж, в следующий раз будь осторожнее, — мрачно сказал Томас, но черты лица тут же смягчились, он улыбнулся. — А впрочем, Мэри получит то, что заслужила, когда увидит нас вместе за обедом.

— Ты прав, Мэри не понравится, — согласилась Люсинда, но сейчас она не сердилась и никому не желала зла.

— А ты представляешь мое состояние при известии, что ты, возможно, потеряешь ребенка? — тихо произнес Томас. — Без него брак терял всякое значение.

— Но ты же сначала согласился на развод! — заволновалась Синди.

— Из самолюбия. Я твердо верил, что никогда не отпущу тебя.

Томас поднял голову. Бесконечно долго они молча смотрели друг на друга. Слова были не нужны. Его глаза говорили, как долго ждал он этого мгновения, а ее глаза давали страстный ответ. Обняв жену за талию, Томас приблизился к губам Люсинды, и по ее телу пробежала жаркая волна. Ее целовал любимый мужчина, муж!

Синди засмеялась от радости. Целуя жену, Томас расстегнул пуговицы на платье и припал к ее груди, истомившейся в ожидании его ласк…

— Ты постоянно меняешься, — проговорил Томас, и Люсинда мечтательно улыбнулась. Ее лицо светилось любовью, которую не требовалось скрывать. — Каждый день я открываю в тебе что-то новое. Я и не представлял, какой тусклой была моя жизнь, пока ты не ворвалась в нее, словно поток солнечного света. Вначале я не обращал внимания, потом стал сомневаться, однако прятать свои чувства невозможно — существовать без тебя бессмысленно.

— Как хорошо. — Синди судорожно перевела дыхание, нежась в его объятиях.

Она смотрела на прекрасное мужественное лицо и думала о том, что ребенок, которого она носит под сердцем, родится для любви и счастья. Обязательно, Иначе и не может быть.

— Ну, давай, миленькая, начинай! — сказал Томас, с нежностью глядя на маленькую Луизу.

Девчушка со светлыми, как у матери, волосами и серыми — в отца — глазами изо всех сил надула пухленькие щечки и, открыв ротик, выдохнула. Две маленькие свечки на праздничном торте, украшенном шоколадной глазурью, угасли.

— Молодец! — похвалил Томас дочку и, взяв на руки, добавил: — Ну а теперь, Лу, пора бай-бай!..

Люсинда не могла нарадоваться на мужа. Несмотря на занятость, он старался вернуться домой прежде, чем жена начнет укладывать дочку спать, чтобы поиграть со своей любимицей.

Семейство жило теперь в небольшом особнячке с тремя спальнями, двумя гостиными, кухней, двумя ванными комнатами. Квартира, которую помог купить отец Люсинды, вполне подходила для супружеской пары с ребенком.

Молодая жена с удовольствием занималась домашним хозяйством, но нет-нет да и задавала мужу вопрос:

— Ты же сам упрекал меня когда-то в праздности. Может, мне пора на работу?

— Ну уж нет, — успокаивал ее Томас. — Твоя главная забота — Луиза. — И лукаво добавлял: — Ты же не хочешь, чтобы она выросла такой строптивой, как ты?..

Убирая со стола, Люсинда отодвинула стул.

— Надо же! — ахнула она. — А подарок-то забыли. — И, подхватив куклу Джуди, направилась в детскую.

— Тсс, — прижал палец к губам Томас. — Она почти спит. — Уложив куклу рядом с дочкой, прошептал: — Иди, ложись, я сейчас приду.

Синди сидела в легком кружевном пеньюаре возле туалетного столика, когда появился муж. Он низко склонил к ней голову, теплое дыхание обвевало ее щеку.