Ноэль Бейтс - Пылкая ревнивица

— Почему? Мне приятна перемена обстановки. Я обычно так занята, что порой трудно расслабиться.

Томас направился к бару, принимая как должное, что перед ним все расступаются. Реджина же доверительно взяла Люсинду под руку.

— Вы, видимо, часто здесь бываете? — поинтересовалась она.

— Очень, — небрежно ответила девушка. — В отличие от вас моя голова не забита серьезными делами, так что мне не составляет труда расслабиться.

— Я не хотела вас обижать, — искренне сказала Реджина, и Люсинда покраснела.

— Нет, конечно, просто…

— Томас постоянно напоминает вам о вашем положении в обществе? Он говорил, ваш отец очень богат.

— А что еще он поведал вам? — Синди представила, как они детально обсуждают ее жизнь, и внутренне содрогнулась.

— Томас — сложный человек, — заметила Реджина, — но, думаю, со временем вы к нему привыкнете. Если выдержите, конечно. Хотя сейчас он, наверное, испытывает некоторый шок, — добавила задумчиво мисс Таббс. — Из — за того, что вы общаетесь с такими, как Брюс.

— Между прочим, — загорячилась Люсинда, — Брюс…

— …Мужчина, подобных которому я никогда не встречала, — расхохоталась Реджина, заканчивая фразу, и девушка поняла, что испытывает к ней по-настоящему теплое чувство.

Нелсон увел мисс Таббс танцевать. Синди неохотно вернулась к столу, за которым сидел Томас. Она видела, какое впечатление он производит на женщин, но сам Райс или не замечал этого, или просто не обращал внимания.

— Теперь я понимаю, почему отца беспокоит ваш образ жизни, — заметил он.

В оглушительном шуме его низкий голос прозвучал волнующе интимно. Девушка подняла на него глаза, в груди у нее что-то тревожно замерло, но она, подавляя смущение, сухо ответила:

— Я никогда не собиралась вести его постоянно.

— Значит, последние несколько месяцев вас просто втягивали в разгульные компании против вашей воли? — насмешливо спросил Райс.

— Как вы можете судить? Вы же меня совсем не знаете.

— Полагаю, достаточно. — Томас со снисходительной усмешкой оглядел зал, и девушка почувствовала, что закипает от возмущения.

— А вашей невесте здесь, кажется, нравится, — заметила она резко.

— Новое всегда привлекает. На короткое время.

— Похоже, вам ни разу не приходилось веселиться?

— Вы действительно так думаете? — Райс перевел взгляд на Люсинду, и зал медленно закружился вокруг нее.

— А разве не так?

— Перед тем, как начать работать, я проводил время не только за книгами, — ответил босс.

— Ив какой-то момент решили, что вам не нужно расслабляться? — Девушка обхватила бокал ладонями, но пить не стала — у нее уже шумело в голове.

— Нет. Просто понял, что проводить время в подобных клубах глупо.

— Что, очередной камешек в мой огород? Томас пожал плечами.

— Понимайте, как хотите, — безразлично ответил он.

Люсинде стало обидно. Заметив, как он посмотрел на часы, она вдруг заявила:

— Не беспокойтесь, на работу не опоздаю. — И сделала большой глоток, чего раньше ни за что бы себе не позволила.

— Конечно, — проговорил Райс, — хотя бы потому, чтобы доказать, как можно жечь свечу с двух концов…

— Я не собираюсь ничего вам доказывать, — солгала Синди, не глядя на него.

— Ну, в таком случае, возможно, себе самой.

— Я ухожу, — заявила Люсинда.

Отец смотрел на дочь с ужасом, и она поняла, что причина заключается не в неожиданной новости, а в интонации, с которой она ее преподнесла.

Люсинда знала, что говорит грубо, резко, но от возмущения не могла остановиться. Почему отец так поступил?

— Я нашла квартиру, — продолжала она. — Маленькую, но меня вполне устраивает. Я перееду в конце недели.

— Что случилось?

— Что случилось? — переспросила Синди. Она подошла к окну, затем повернулась к отцу, уперев руки в боки. — Папа, как ты мог?

Два месяца, думала она, задыхаясь от ярости, два месяца работы у Томаса Райса, и — вот, пожалуйста. Сейчас даже трудно сказать, из-за чего все произошло. Придя вчера на работу, она сразу увидела, что босс не в духе. Возможно, по причине ее плохого настроения, или же виной тому была ее реакция на его необъяснимое равнодушие, которое, как она себя убеждала, ее вполне устраивает, но Люсинда сорвалась.

Единственный момент она помнила отчетливо. Томас наклонился над ее столом и с гнусным выражением лица объявил, что документ, который она составила, потратив несколько часов, нужно переделать. Некоторые данные якобы указаны неточно, и ей как секретарю следовало бы их проверить.